Шрифт:
Несколькими днями позже мистер и миссис Бирсфорд вступили во владение «Международным детективным агентством», раскинувшимся на втором этаже несколько обветшавшего здания в Блумсбери. [1] Оказавшись в небольшой приемной офиса, Альберт расстался с образом дворецкого с Лонг-Айленда, и с успехом воплотился в роль курьера, каковая в его понимании заключалась в бумажном кульке с леденцами, чернильных пятнах на руках и взъерошенной шевелюре.
Из приемной во внутренние помещения вели две двери. На одной из них было начертано «Служащие», на другой — «Посторонним
1
Блумсбери — район в центральной части Лондона
В примыкающей комнате размещались Таппенс, пишущая машинка, немного мебели — классом пониже, чем в кабинете великого шефа, — а также газовая плитка для приготовления чая.
В общем, кроме клиентов, в агентстве было абсолютно все.
Таппенс, в первых порывах восторга от воцарения, выразила свои смелые надежды:
— Это будет чудесно! Мы станем выслеживать убийц и отыскивать фамильные драгоценности, а еще находить исчезнувших людей и ловить растратчиков.
Услыхав такое, Томми счел своим долгом несколько охладить ее пыл.
— Поостынь, Таппенс, — посоветовал он, — и выбрось из головы все это дешевое чтиво, которым ты в последнее время увлекалась. Наша клиентура — если у нас вообще такая появится — будет состоять исключительно из мужей, желающих, чтобы следили за их женами, и жен, требующих, чтобы следили за этими мужьями. Единственный хлеб частного сыскного агентства — это поиск оснований для развода.
— Фи! — наморщила свой привередливый носик Таппенс. — А мы просто не будем брать дела о разводах, и все. Мы должны поднять престиж нашей новой профессии!
— Н-да уж, — с сомнением протянул Томми. Через неделю работы они уныло сравнивали записи.
— У меня — три дуры, мужья которых исчезали на выходные, — вздохнул Томми. — Кто-нибудь приходил, пока я обедал?
— Пожилой толстяк со взбалмошной супругой, — мрачно сообщила Таппенс. Газеты без конца твердят, что демон развода поднимает голову, но я как-то не задумывалась об этом вплоть до последней недели. Меня уже тошнит повторять им, что мы этим не занимаемся.
— Ну, теперь это значится в объявлении, — напомнил ей муж. — Может, подействует.
— Скорее, распалит их еще больше, — меланхолично предсказала Таппенс. — В любом случае, я не сдамся. Если потребуется, совершу преступление сама, а ты его раскроешь.
— И что это даст? Подумай, каково мне будет говорить тебе последнее прости на Бау-стрит… или это на Вайн-стрит?
— Вспомним свою холостяцкую жизнь, — съязвила Таппенс.
— На Олд Бейли, [2] я хотел сказать, — поправился Томми.
— Нет, с этим надо что-то делать! Нас прямо-таки распирает от талантов, а
2
Олд Бейли — центральный уголовный суд в Лондоне, названный по названию улицы, на которой он находится.
— Всегда завидовал твоему оптимизму, Таппенс. Похоже, у тебя вообще нет сомнений относительно наличия нуждающихся в проявлении твоих талантов.
— Конечно! — ответила Таппенс, изумленно распахивая глаза.
— А между тем у тебя нет ни малейших профессиональных навыков.
— Ну как же, я ведь прочла все детективы, изданные за последние десять лет.
— Я тоже, — признался Томми, — только, сдается мне, не очень-то это поможет.
— Ты всегда был пессимистом, Томми. Вера в себя — великая вещь.
— Ну, у тебя-то с этим порядок, — отозвался муж.
— Конечно, в детективах все немного проще, — задумчиво проговорила Таппенс, — там все идет с конца. Ну, то есть, когда знаешь отгадку, можно найти и ключи к ней. Я вот все думаю…
Она замолчала и нахмурилась.
— Ну? — подтолкнул ее Томми.
— У меня появилась идея. То есть не совсем чтобы появилась, но уже на подходе. Она решительно встала.
— Вот что: пойду-ка я пока куплю шляпку, о которой тебе говорила.
— О Боже! — не выдержал Томми. — Еще одну?
— Она очень миленькая, — с достоинством ответила Таппенс и вышла с выражением твердой решимости на лице. В последующие дни Томми неоднократно любопытствовал о посетившей Таппенс идее. Но в ответ она только мотала головой и говорила, что ей нужно время.
А потом, в одно прекрасное утро, появился первый клиент, и все прочее было забыто.
В дверь приемной постучали, и Альберт, только что запихнувший в рот лимонный леденец, выдавил невнятное «Войдите». А потом проглотил леденец целиком — от удивления и восторга, потому что в приемную вошло Самое Настоящее Дело.
В дверях нерешительно мялся высокий молодой человек, одетый дорого и со вкусом.
— Стопроцентный джентльмен, или я в них ничего не смыслю, — сказал себе Альберт, а в этих вопросах он кое-что смыслил.
Молодому человеку можно было дать на вид года двадцать четыре, у него были замечательно напомаженные черные волосы, намечающиеся черные круги под глазами и ни намека на стоящий хоть какого-то упоминания подбородок.
Альберт восторженно ткнул в кнопку звонка под столом, что немедленно вызвало первосортную машинописную очередь, долетевшую из-за двери с надписью «Служащие», — Таппенс заняла исходную позицию. Свидетельство неустанного производственного процесса повергло юношу в еще больший трепет.
— Послушайте, — выдавил он. — Мне бы это… Как его? «Детективное агентство», непревзойденные сыщики Блан-та… Ну и прочее. Понимаете?
— Вы, сэр, желаете поговорить лично с мистером Блан-том? — осведомился Альберт, всем своим видом выражая сомнение в осуществимости подобной затеи.
— Э-э… Ну да. Было бы неплохо. Это можно организовать?
— Полагаю, вам не назначено?
— Боюсь, что нет.
Тон посетителя становился все более и более виноватым.
— Всегда разумно, сэр, заранее позвонить. Мистер Блант чудовищно занятой человек. В данный момент он ведет телефонные переговоры. Скотленд-Ярду опять нужна консультация.