Котенок и незнакомец
Шрифт:
В голове туман. Алкоголь бурлит в крови. Мешает думать. Мысли путаются. Нужно что-то решать. Делать. Не спать же мне на улице. Тут холодно. Только назад возвращаться нельзя.
Туфли неудобные. Каблуки скользят по льду. Ненавижу каблуки. Это Алексею они нравятся. Он считает, что женщина без каблуков — это не женщина, а недоразумение. Походил бы сам для начала на этих каблуках. О чем я думаю! Дерзость. За это можно и получить. Да, его нет рядом, но такие опасные мысли легко переходят в слова, когда к ним привыкаешь. Поэтому лучше
Я села на лавочку. Сизоватые сумерки сменились ночью. Темно. Мне не страшно. Только холодно. Отупение. А нужно думать, чего-то решать. Не хочу. Телефон продолжает звенеть. Поднимаю трубку, чтоб избавиться от надоевшей трели.
— Где ты? — Голос Алексея спокойный, но я знаю, что за этим показным спокойствием скрывается бешенство. — Ты должна вернутся.
Это приказ. Прямой приказ, которого нельзя ослушаться. Иначе… Не думать, ни знать.
— Нет. — Я вначале сказала, а только потом осознала сказанное.
— Что?
Я выключила телефон. Слезы смешиваются с начавшимся дождем. Только что я сожгла за собой все мосты. Нельзя проявлять эмоции. Нельзя плакать. Эмоции — это слабость. А слабой быть плохо. Но Алексей прав. Я слабая. Пытаюсь не плакать, но ничего не получается. Как у меня может что-то получиться, если я такая слабая? Не получается.
— И что у тебя не получается?
— Не плакать. Слезы. Они не слушаются меня.
— Девочкам простительно плакать и немного капризничать. Ничего в этом постыдного нет. — Какой-то мужчина сел рядом. Я не заметила когда он подошел. Он появился словно из воздуха.
— Нельзя выражать эмоции. — Я объясняю ему, как маленькому. Разве можно не понимать таких простых вещей?
— И кто тебе такое сказал? — Спрашивает он после небольшой паузы.
— Алексей. Человек слаб, если не может совладать с собой.
— Но не всем же быть сильными людьми. Твой Алексей не прав. — Чиркнула зажигалка. В воздухе запахло горьким дымом сигарет.
— Алексей всегда прав. Нельзя сомневаться в его словах. А я все делаю не так. Поэтому я виновата в том, что он хочет похоронить Егора для всех. Упечь его в больницу на всю жизнь.
— А еще в чем ты виновата?
— Во всем. — Слезы, что так долго ждали своего часа, струятся по щекам, радуясь моей слабости. — Я его раздражаю. Я не внушила Егору, что нельзя дерзить отцу. А ведь Егор в тот раз меня защищал. И теперь мне надо предать сына, чтоб Алексею было не стыдно перед знакомыми. Предать того, кто пострадал из-за меня. Алексей его оттолкнул и…
— Так не придавай. В чем проблема?
— Алексей всегда добивается своего.
— Малышка, может я тебя удивлю, но это твоя жизнь и решать, как ее прожить можешь только ты, а не какой-то Алексей. Видимо ты привыкла, что за тебя кто-то принимает все решения.
— Алексей. Он всегда все решает.
— А теперь решай ты. Уходи от него и начинай жить с начала. Зачем жить с человеком, который тебя ни во что не ставит,
— Нет. Не нравится. Только мама говорит, что лучше его все равно не найду.
— Раз так, то отказывайся от сына и возвращайся к своему Алексею.
— Не хочу. Как все сложно.
— Это только так кажется. Тебе страшно. Тяжело принимать решения, которые меняют жизнь. Ещё сложнее избавляться от зависимости, от болезненных отношений. Но тут только тебе решать. Все в твоих руках.
Я чихнула. Тело бьет дрожь.
— Замерзла? — Он обнял меня за плечи. — Глаза закрой.
— Зачем?
— Поцеловать тебя хочу.
— Нет. Я…
— Не бойся ты так. — Он тихо рассмеялся. — Я тебя не обижу.
— Не надо.
От него пахло горьким сигаретным дымом и елкой. Елочным деревом, какие украшают на Новый год. Я не успела удивиться. Поцелуй был осторожный, нежный. Почти невесомый. Мужчина не спеша касался моих губ, давая привыкнуть. Не настаивал, но и не отпускал. Наверное, виной был стресс и алкоголь. Потому что только этим я могу объяснить, поднявшуюся во мне волну желания. Я размякла в его руках, расслабилась. Мне нравились эти поцелуи и хотелось, чтоб он не останавливался. Все проблемы отошли на второй план. Остался лишь этот миг.
— Так нельзя. — Я не смела поднять глаза. Стыдно. Дыхание сбилось. Он тоже дышал тяжело.
— А глазки ведь закрыла. — Заметил он добродушно.
— Я пойду.
— Пожалуйста. Я не буду тебя держать. Куда пойдешь?
— Не знаю.
— А идти тебе некуда. — Он вздохнул. — Пойдем ко мне? У меня здесь недалеко номер снят. Я тебя согрею, накормлю, напою, пожалею, а потом мы переспим. Как тебе мой план?
— Я не такая.
— Какая?
— Которая будет прыгать в постель к первому встречному.
— Тогда, не смею задерживать. — Он выпустил меня из своих объятий. Сразу стало холодно. — Как крепко за мою куртку схватилась. Захочешь отодрать, не получиться. Малышка, я тебя не гоню. Но и настаивать не буду. Решать тебе.
Я кивнула. Рядом с ним было спокойно и тепло. Оказаться вновь одной было страшно. Кивнула еще раз уже своим мыслям. Алексей опять будет издеваться. Не хочу. Устала.
— Ну что, котенок? Или до утра здесь сидеть будем? Я не против, но дождь начинается. Промокнем. Чихать будем.
— Болеть плохо. — Я шмыгнула носом.
— Скорее неприятно. Пойдем котенок, найдем где по суше местечко. Согласна?
— Хорошо.
Все было необычно. Вся эта ситуация напоминала странный, непонятный сон. Я старалась не думать о последствиях своего поступка. Третьесортная гостиница. Дешевый номер. Я не запомнила обстановку, потому что все время смотрела себе под ноги. Мне было стыдно. Чувствовала себя продажной женщиной.
— Проходи, котенок. Или все еще думаешь сбежать?
— Идти некуда. Денег нет. А домой возвращаться не хочу.