Котенок по имени Love. Восемь жизней
Шрифт:
Я подбежал к хозяйке и попросился на ручки. Она не смогла отказать мне в такой мелочи.
– А еще спасибо Стефану, – добавила Лера, нежно поглаживая мою растрепанную рыжую шерсть. Эти руки на себе я готов терпеть вечно. – Этот шпиц с радостью принял в свое собачье царство наглую рыжую моську, воспитал его и стал ему другом. Уверена, что их дружба будет вечной!
– Давайте поднимем бокалы за братьев наших меньших!
После того, как Лера заняла свое место, я свернулся у нее на коленях калачиком и задремал. Это было самое безопасное и уютное место – в объятиях той, которая однажды спасла мою жизнь.
Домой мы приехали поздней ночью. Я еще никогда так не радовался тишине и спокойствию. Никаких лишних рук, никаких криков «Горько», никакой громкой музыки и фейерверков. Только миска, полная еды, только лоток и только любимая лежанка.
– Спокойной ночи, малыши, – весело хихикая сказала Лера, потрепала нас со Стефаном по голове и вместе с Сашей отправилась в свою комнату. Чем уж они там занимались – не знаю, но мы с псом уже привыкли к подобным звукам и больше не бегаем спасать хозяев от неведомых нам монстров.
Глава вторая. Новые горизонты
После свадьбы Леры и Саши прошло несколько недель. Сколько стресса мы пережили за это время…
На следующее утро после торжества, хозяева заставили нас со Стефаном влезть в какие-то жутко неудобные и непонятные ящики. Обычно нас в ветклинику возят в тряпичных переносках, но тут… Да и я не болею… Стефан тоже вполне себе здоровым выглядит. Что они задумали?
– Паспорта?
– Взял.
– Билеты?
– На месте.
– Документы на Шелдона и Стефана?
– Усы, лапы и хвосты при них, остальное – лишь бумажки, – с улыбкой проговорил Саша. – Лер, ну не волнуйся ты так. Каждый день сотни, а то и тысячи животных по всему миру летают. Ничего с ними не случится.
– А вдруг… – начала было Лера, но Саша ее перебил.
– Не думай о плохом, – сказал он. – Лететь всего около четырех часов. Они даже ничего не поймут.
Чего-чего? Лететь? Я что птица? У меня нет крыльев! Как это лететь? А если они меня сбросят с высоты и скажут: лети Шелдон, лети… От нарисовавшейся в голове картины шерсть дыбом встала, хвост и уши предательски поджались, как будто я трус какой-то, а из моей пасти вместо
А вот Стефана, казалось, ничего не волнует. Вообще мне порой кажется, что он не понимает человеческую речь. Либо у него инстинкт самосохранения отсутствует. Он же всегда в любую авантюру первый готов нырнуть с головой. Новая еда? Стефан тут как тут. Новая игрушка, издающая странный звук? Снова Стефан несется, сломя голову. А вот это жуткое слово «Гулять»… Что может быть приятного в том, чтобы слоняться по улице в любую погоду? Ветер, дождь, снег, грязь, слякоть. Мерзость. Другое дело – дом. Находишь самое тепленькое местечко, растягиваешься прямо на нем пузом кверху и ждешь, пока кто-нибудь захочет его почесать. И вот, хозяйская рука тянется к тебе, ближе, еще ближе, касается твоего живота и БАЦ! Ловушка схлопнулась. Злая рука поймана, хозяин обезврежен, все смеются и всем тепло и сухо.
Вот и сейчас я не понимал, чему же так радуется Стефан. Как мы будем лететь, зачем и, главное, куда, никто нам не объяснил.
– Посидим на дорожку? – спросила Лера, когда два чемодана и мы со Стефаном уже были собраны у входной двери.
Мне хотелось плакать, кричать, бежать, но все, что я мог – это лечь в своей пластиковой клетке, подложив лапки под мордочку, и молча смотреть через сетку на весь этот бренный мир. Лера заметила мое выражение лица, если можно так выразиться, и улыбнулась:
– Не переживай, малыш. Я тоже боюсь летать, но так будет лучше. На поезде пришлось бы ехать несколько дней, а держать тебя в этой переносной тюрьме так долго – это наказание. Поэтому потерпим все вместе немножечко, ладно? И уже через несколько часов будем гулять по морскому берегу в Сочи.
А это еще что такое?…
После этого разговора, мы все погрузились в машину, куда-то поехали и попали буквально в ад. Моя голова разрывалась от жуткой какофонии: вокруг суетились и без остановки говорили люди, шумели колеса от чемоданов, кричали и смеялись дети, какой-то электронный писк, сменяющийся электронным голосом, который что-то очень громко говорил. Мне было страшно, но никто этого не замечал. Все, чего мне хотелось, это залезть к кому-нибудь на ручки, чтобы меня погладили, а я бы помурчал. Я не хочу ни в какой Сочи! Мне не надо никакого моря! Я хочу домой!
Конец ознакомительного фрагмента.