Котерия. Пристанище заблудших
Шрифт:
Серые пятиэтажки замелькали в оранжевом свете фонарей. Спальные районы за окраиной Города всегда были одинаковыми, низкими, будто застывшими в прошлом веке. Лишь в последние годы, как грибы, то тут, то там, точечно вырастали многоэтажки, но район Киры пока обходили стороной.
Эти нововведения, как глоток городской жизни, были чужды местному затишью. Оно размеренно засасывало спокойствием всех, кто не сбегал рано утром в набитом доверху общественном транспорте к спасительному движению и суете Города.
Кира тоже любила сбегать и мечтала однажды навсегда покинуть пятиэтажное кислое
Ее взгляд будто приклеился к боковому окну, не желая заглядывать вперед. Сегодня Город тяготил страшной встречей, что ей предстояла – и, не глядя в лобовое, Кира думала, что могла оттянуть роковой момент.
Или с таким же успехом могла видеть сам Город в последний раз. Почему-то она думала, что, будь ее история выдуманной, сейчас бы закадровый голос рассказал, как она пытается запомнить каждую черточку напоследок. И Кира даже попробовала – но ничего не запоминалось, пейзаж по-прежнему мелькал перед глазами, не откладываясь в памяти. И даже знакомые повороты не всплывали в голове.
Она ехала по какой-то дороге, совершенно чужой. Как и окраины, в которых она выросла. Город был ярким, желанным, но никогда – родным. И сейчас ей было не с кем попрощаться.
Кира нервно ухмыльнулась очередному светофору. Фатальность ее состояния зашкаливала.
Такси вырулило на Кольцевую вокруг Города, на пустой широкой трассе водитель еще сильнее разогнался. Считаные минуты отделяли от встречи с дилером.
Она снова вспомнила его раздраженный тон, и он помог Кире собраться. Да, она упертая! Она решила и не отступит ни перед чем!
– Я включу музыку? – неожиданно спросил водитель. Она поймала его взгляд в зеркале заднего вида и молча кивнула. Салон разорвал голос солистки.
Послушай, остановись! Пока не поздно,Я падаю вниз за тобой…Туда, где светят [3] …– Можно другую станцию? – Кира чуть ли не вскрикнула. Водитель дернулся и тут же переключил. Видимо, он сам не ожидал такого динамичного начала.
На этот раз повезло больше, заиграла приятная песня на французском. Кира расслабила кулаки, на ладонях остались вмятины-полумесяцы, которые тут же зазудели. Она удивленно посмотрела на них и против воли подумала, что это уже не имеет значения.
3
Строки из песни «Мертвые звезды» группы «Слот».
С другой стороны, с момента, как заболела бабушка, уже ничто не имело значения. Незримая черта пролегла между Кирой и остальным миром. Он продолжал цвести, благоухать и жить. Жить ярко, радостно, как ни в чем не бывало. Как уже не жила сама Кира. Время остановилось для нее, и все вокруг стало таким далеким, ненастоящим.
Нет, ненастоящей казалась она сама себе. Просыпаясь каждое утро в надежде, что все происходящее – сон, сейчас она вернется в реальный мир. Но краски не возвращались, бабушка не выздоравливала,
В итоге Кира зависла в безвременье чужой болезни совершенно одна. Но люди на улице, люди, с которыми она когда-то дружила, не говорили на ее языке. Они пошли жить, а она осталась… где?
Она нашла последнюю черту, которую теперь собиралась перепрыгнуть. У добрых, любящих людей нет выбора? Нет его у тех, кто сам отрезал себе другие дороги. Свой путь она считала логичным и даже единственным.
И раздраженный голос дилера – все, что мешало ей наконец-то поступить правильно. Чертов дилер.
Таксист резко затормозил. Кира еле успела выставить руки вперед.
Машина светила фарами прямо в дом, будто примагнитилась к ступеням в подвал без вывески. Вокруг не было других домов, лишь Морской вокзал высился вдали. Водитель пробормотал что-то неразборчивое, пока Кира выскакивала из машины.
В паре десятков метров от нее о набережную тихо разбивались волны.
«Пристанище». Найти в интернете информацию об этом клубе не удалось, только адрес и фото этих самых ступеней. То же самое, что шагнуть за последнюю черту. Когда ты распрощался со всем, чем мог, кроме самого дорогого, – зайти в такое место уже не страшно.
«Уже ничего не страшно, – про себя сказала Кира и начала медленно спускаться. – Ничего. Ничего».
Она толкнула дверь – все окрасилось в алые тона. Перед ней было квадратное помещение вестибюля, два торшера с красными абажурами и узором, отдаленно напоминавшим индийские мотивы. Хода дальше не было.
И два здоровых качка в обтягивающих мускулистые руки черных футболках. Это могли быть охранники, фейсконтроль, но никаких опознавательных знаков на них не имелось.
В неверном свете торшеров оба мужчины внимательно уставились на нее. Повисла неловкая пауза.
– Я… Мне… – Кира незаметно ущипнула себя за руку. Уже второй раз за вечер она терялась настолько, что слова категорически отказывались собираться в предложения. – Меня ждут…
Ближайший к ней мужчина протянул руку перед собой, раскрытой ладонью сверху.
Деньги! Как она могла забыть?! Когда едешь продавать душу, о них думаешь в последнюю очередь.
– У меня нет, мне на минуту, меня ждут, – почему-то шепотом произнесла она.
Но «охранник» лишь покачал головой.
– Куб, сфера или пирамида? – подсказал второй.
Она хотела спросить – что? Слово уже пронеслось в голове, губы открылись для ответа, и она почему-то сказала:
– Пирамида.
Плотные шторы за их спинами, прежде казавшимися глухой стеной, раздвинулись. На Киру мгновенно обрушилась непривычная громкая музыка с битами, запахло паленым, а приглушенный красный свет померк в резких всполохах. Понадобилась целая минута, чтобы немного привыкнуть и шагнуть внутрь этой какофонии.
В огромном зале двигались десятки людей, обряженных будто на хэллоуинскую вечеринку. Повсюду мелькали искры, но пламени не было. Под неожиданно высоким потолком наравне с дискошарами кружили перья, свечи, маленькие зеркальца и какие-то мелкие предметы, неразличимые с такого расстояния. Их хаотично кружила невидимая буря, и отблески плясали по залу.