Котловина
Шрифт:
Андрей Терехин посмотрел на восточный склон котловины и нахмурился: зависшая у гребня туча собралась-таки с силами и начала переваливать через него, явно намереваясь обосноваться в котловине. Похоже, к середине дня видимость начнет быстро ухудшаться. Из котловины у тучи два выхода: или подняться вверх, или истечь через узкое горло, ведущее в долину реки Первозданной. Первое маловероятно: не зря туча более суток торчала у гребня, восходящие потоки воздуха не прослеживаются. Придется сидеть не только сегодняшний день, но и завтрашний. И хотя ничего неприятного, не говоря уже о более серьезном, в этом ухудшении погоды не было, Андрей поморщился.
Вздохнув еще раз, Андрей начал действовать. Девчатам, собиравшимся идти на дальний конец озера помыться, строго наказал: не увлекаться мытьем, следить за тучей и как только нижний край ее закроет второй изгиб впадающего в озеро ручья, мигом собираться и не мешкая идти в лагерь, чтобы дойти при более или менее приличной видимости.
– Если я дам сигнал свистком - короткий, длинный, два коротких, - Андрей продемонстрировал, как именно он будет давать сигнал.
– Немедленно сворачиваете купание, подхватывайте свои вещички и прямиком в лагерь.
– Одеться-то хоть позволяешь, - насмешливо спросила Яна Коломиец.
– Как захочешь, - в тон ей ответил Андрей.
– Если придешь голышом, но со всеми, похвалю. Ну а если одетая, но спустя полчаса, то жди выволочки на всю катушку.
– Все ясно, - рассмеялась Яна.
– Я еще подумаю, что лучше. Но уж непричесанной точно не пойду.
Андрей усмехнулся: голой не голой, но в одном нижнем белье Яна прийти вполне может. У этой тридцатидевятилетней женщины, трижды разведенной и дважды вдовой, своеобразные представления о стыдливости. Меня уже столько мужиков в неглиже видело, любила приговаривать она, рисуясь, то прибавка еще нескольких рояля не играет. Но вот предстать не то что непричесанной или не аккуратно причесанной, но с той же прической, с какой она была накануне, Яна не могла, почитая такой свой поступок постыднейшим. В рюкзаке у Яны таились два тщательно упакованных - не приведи, господь, разобьются - зеркала, и причесывалась она всегда в стороне от лагеря - а вдруг кто подсмотрит, равно таясь от ребят и девчат.
– Если Яна вздумает мыть голову, как пить дать, придет позже остальных, - подумал Андрей.
Отпустив девчат мыться, Андрей отправил пятерых ребят заготавливать сушняк с таким расчетом, чтобы хватило не только на завтрашний, но и на послезавтрашний день.
– У прохода в долину, - напутствовал он ребят.
– Заросли можжевельника. Наберите его побольше. В здешних местах можжевельник как еловый сушняк в наших краях: им и костер всегда разожжешь, и горит он жарко.
– Да знаю я, - досадливо поморщился Вася Кошелкин.
– Чай не первый год с тобой хожу.
Отправив ребят за дровами, Андрей пошел к палаткам.
–
– Давай проверим крепление палаток. Хотя туча ползет медленно, и резкого усиления ветра можно не опасаться, но чем черт в горах не шутит...
Около часа дня в котловину привел свою восьмерку Олег Резчиков, также заметивший еще утром приближение тучи. Признававший только разумный и оправданный риск, Олег отказался от намеченного на этот день восхождения на вершину и объявил группе, что уходят с седловины, где ночевали, вниз.
– Идем вот в этом направлении, - Олег рукой показал, куда.
– Там, в распадке хребтов, есть небольшая котловина с озером. Там и переждем непогоду.
– А может, все-таки сбегаем на вершину - дерзко возразила ему Ирка Костюк.
– Сам же говорил вчера: нам осталось подняться метров на двести - двести пятьдесят. Займет у нас это восхождение полтора-два часа, а спустимся еще быстрее. Обидно ведь: почти дошли - и вдруг вниз.
Олег нахмурился, вздохнул. Спортивную и тщеславную Ирку интересовало в походах только те участки, преодолением которых можно будет с нарочитой небрежностью похвастаться: вершины, ледники, сложные переправы и перевалы. Вот тут Ирка оживлялась, то и дело фотографировала, поминутно дергала своих товарищей, прося запечатлеть, с какой непринужденной улыбкой она преодолевает эти участки. Если же группа шла по относительно легкому участку, Иркин фотоаппарат прятался в клапан рюкзака, а сама Ирка, безучастная к красоте окружающих ее гор, шагала, не скрывая скуки.
– Нет, Ира, - твердо сказал Олег.
– Идти на вершину в преддверии непогоды неразумно. Можем и не успеть спуститься. А если и спустимся на седловину, то запросто окажемся в ловушке: оба спуска с седловины идут по крутым каменистым осыпям. Риск не только превышает допустимое, он уже переходит в безумие. А потому - спускаемся вниз. И не забывай, что в группе трое новеньких.
Ирка горестно вздохнула, но упорствовать не стала: строгое Ира вместо столь привычного и любимого ею Ирка исключало всякое продолжение спора.
Еще на спуске, когда за очередным перегибом склона открылась котловина, Олег приметил у озера три палатки и направился к ним: вместе и стоять веселее, да и информацией обменяться можно. Хороших карт, почитай, ни у кого нет. Конечно, сейчас, в девяносто втором, добыть карты несколько проще, двухкилометровки при желании достать можно, но старые, грешащие ошибками, а то и намеренными неточностями.
Когда спустились к озеру, Олег распорядился ставить палатки, а сам пошел знакомиться...
В седьмом часу вечера в котловину спустилась шестерка Кости Ивлева. Не терпевший никаких отклонений от намеченного маршрута, Костя в этот день совершил-таки стоявшее в графике восхождение, хотя и видел надвигающуюся с юго-запада тучу. Стоянка у озера была также запланирована изначально: дух перевести, да перышки почистить перед выходом к людям. От котловины до станции - полтора неспешных перехода. Настроение у Кости было отличное: весь маршрут прошли строго по графику, резервный день не использован, так что они вправе два дня отдать блаженному ничегонеделанию у озера.