Коварная искусительница

Дайер Дебра

– Я не могу представить, что смогла бы разыгрывать всю жизнь этот глупый фарс.

– Фарс?

– Да, фарс. А как еще назвать брак, где у вас будут любовницы, а у вашей жены любовники? Вы ведь будете заводить любовниц?

– Не отрицаю такой возможности.

– Именно это, сэр, и называется фарсом.

– А я думаю, что вы будете счастливы, живя на чердаке и питаясь одной любовью.

– А я не могу представить ничего более прекрасного, чем любовь. Когда каждый новый рассвет ярче, потому что ты делишь его с любимым человеком. Любить – значит делить все самое прекрасное с тем, кого любишь. Даже такие мелочи, как нежное

прикосновение и жаркие объятия. Радоваться тому, что ваши дети рождены в любви. Радоваться, видя, как они растут. Как прекрасно делить каждый день и каждую ночь с любимым человеком, который так же нежно и преданно любит тебя, – вот что дороже богатства и власти.

Себастьян смотрел на девушку, как на пришелицу с другой планеты.

– А не оттого ли вы все это произносите, что никогда не были замужем? Разве вы никогда не встречали того, кто соответствовал вашим идеалам? – спросил он.

Эмма заглянула в темные глаза маркиза Эндовера, после чего у нее возникло странное ощущение, будто она всю жизнь искала именно этого человека. Будто она знала маркиза всегда. Несмотря на все, что Эмма знала о своем спутнике, она не могла подавить желание, растущее в ее душе.

Она страстно хотела обвить маркиза своими руками и сжимать в объятиях до тех пор, пока он не поймет, что в жизни есть нечто большее, чем то, о чем мечтал он. Эмма хотела целовать его уста, произносившие столь холодные и циничные речи, пока преграды, которые Себастьян Эндовер возводил в своей душе, не рухнут. Она хотела кричать на маркиза, колотить его до тех пор, пока скорлупа, окружавшая его душу, не разобьется, И под ней Эмма найдет те чувства, которые Себастьян Эндовер скрывал в своей душе.

– Мне не нужно идеала, милорд. Я ищу того, кто захочет открыть мне свое сердце.

Маркиз пристально смотрел на девушку. Гнев в его глазах померк, и на смену ему пришло более теплое и нежное чувство, навевавшее мысли о надежде и новых возможностях. Сердце Эммы стучало так громко, что она могла слышать этот стук. Теперь девушка знала о власти, которую имел маркиз над ее чувствами. Себастьян смотрел на Эмму Уэйкфилд так, как будто пытался найти ответ на загадку, которая была ему не раскрыта. Он провел теплой рукой по ее щеке.

– И герой грез также должен быть способен покорить ваше сердце, мисс Уэйкфилд? – Густые черные ресницы прикрыли глаза Себастьяна. – А как же вы узнаете, что эта любовь настоящая? Как же вы отличите ее от банального ослепления страстью?

– Я думаю, что каждый может верить своей интуиции, – но сама Эмма боялась сейчас верить ей. И этому мужчине тоже.

– Гораздо умнее верить в разум, чем в интуицию.

– Возможно, – Эмма отклонилась, и рука Себастьяна перестала соприкасаться с ее щекой. – По жизнь ли это или существование? Что же за жизнь без чувств?

– Вполне упорядоченная, – Себастьян откинулся назад.

– Скучная, – Эмма окинула спутника холодным взглядом.

– Возможно, вы недовольны жизнью, если каждый день не происходит ничего экстраординарного, но уверяю вас, мисс Уэйкфилд, я вполне доволен своей жизнью, – щека Себастьяна слегка дернулась, когда он сжал зубы.

Эмма чувствовала себя так, будто ее ударили в солнечное сплетение. Конечно, маркиз был доволен своей жизнью. У него были власть и богатство. Маркиз мог выбирать самое лучшее. Эмма прекрасно понимала, что он относился к ней, как к глупой женщине, нелепому созданию, обуреваемому вихрем чувств, женщине,

черпающей представление о жизни из романов. Что может быть более глупым, чем считать, что этот мужчина в жизни такой же, как в романе? Их связь в жизни могла быть только трагичной. Эмма должна думать о Шарлотте, а не о своей страсти к маркизу Эндоверу.

– Должно быть, ваш племянник знает, где сейчас Шарлотта? – спросила она Себастьяна.

– Я подозреваю, что он знает.

– А как же вы заставите его признаться?

– Если я буду давить на племянника, мисс Уэйкфилд, то, боюсь, мы потеряем шанс найти Шарлотту. Если же она в лапах Гаэтана, то я надавлю посильнее на Рэдберна: он явно замешан в деле об ее исчезновении.

Предположение, закравшееся в душу Эммы, было столь ужасно, что у девушки перехватило дыхание:

– Если вы или кто-то другой будет угрожать благополучию вашего племянника, то он может…

– Он знает, что у меня нет доказательств. Лучше дать ему возможность привести нас к Гаэтану.

– И это все? Вы будете следовать за ним, надеясь, что он выведет нас на Гаэтана?

– Я буду ходить за ним по пятам. Но есть и другой способ, – Себастьян бросил взгляд на улицу, окутанную туманом. Его лицо под светом лампы казалось отлитым из бронзы. – Надеюсь, тот, кто является компаньоном Гаэтана, знает о его заведении.

Это высказывание было вполне логично. Эмма не ожидала ничего, кроме логики, от практичного маркиза Эндовера. Но ей все еще было нелегко доверять ему. Слишком рискованно верить такому человеку. Он мог быть порядочным, в чем так уверял ее. У маркиза действительно было желание помочь мисс Уэйкфилд в поисках похищенной кузины. Он действительно намеревался решить ее проблемы, практически не предоставляя иного выбора, кроме принятия его помощи. Но одно Эмма знала точно: ни одна уважающая себя героиня романа не станет сидеть сложа руки, пока близкий человек в опасности. Она сделает все возможное, чтобы найти Гаэтана и Шарлотту.

Себастьян проводил мисс Уэйкфилд до двери ее дома. Затем он приказал кучеру ехать без него на Сент-Джеймс-сквер и там ждать. Маркизу было слишком тяжело находиться в карете. Его мучило непонятное беспокойство. Его сердце учащенно билось. Себастьян был настолько раздражен, что ему хотелось ударить кулаком об стену. Хуже того, он хотел идти вслед за мисс Уэйкфилд, схватить ее за худенькие плечи и целовать до потери памяти. И это было лишь начало.

Его план поиска супруги был разумен и практичен и принесет гораздо больше пользы, чем все планы, где полагаются на животные инстинкты и страсти. Брак, основанный на сходстве нравов и интересов, будет гораздо устойчивее. Чем больше маркиз спорил с собой по поводу этого плана, тем более расчетливой выглядела его затея.

Звуки котильона плыли в тумане. Огни сверкали в окнах одного из больших домов, мимо которого проходил Себастьян Эндовер. Маркиз почти всю жизнь провел на балах и вечерах. Такова была жизнь светского льва. У него было все, что только можно пожелать, включая множество прекрасных женщин. У него не было повода тосковать, когда речь шла о будущем. Но Себастьян не мог отделаться от ощущения, будто его посадили в клетку.

Маркиз прекрасно знал свое место в обществе. У него были обязанности. Он должен был оставить наследника. О браке с такой женщиной, как Эмма Уэйкфилд, не может быть и речи. Никогда не знаешь, что от нее ожидать.