Коварное бронзовое тщеславие

Кук Глен Чарльз

– Да, – сказал он. – Конечно. Меня привели плохие новости. Очень плохие новости. – Отключка. – Только я увидел, что здесь дела обстоят еще хуже.

– И мне придется вытягивать из тебя информацию. Верно?

– Да. Нет! Прошу прощения. Я совсем расклеился… Я не знаю… Проклятие! Вот оно!

Я начал по возможности мягко отодвигать собак и симпатичных девушек, чтобы добраться до его горла. Морли встал между нами и помог Дексу подняться.

– Лучше тебе перейти к делу, – посоветовал он.

– Это Федер,

мистер Гаррет, сэр! Сын мастера Киоги. Он и его друг Коншей были убиты ночью. Они отправились туда, где в их возрасте находиться не следует, особенно при нынешних обстоятельствах. Свидетели, которых поймали полицаи, говорят, что в заведение вломился монстр. Помимо мальчиков, погибло шесть человек. А также нечто, что могло быть Ужасным компаньоном Федера. Здоровенное, с зеленой чешуйчатой шкурой – его разорвали на части. Некоторые из них пропали, включая голову. От монстра тоже остались кое-какие куски, так что ему не удалось дешево отделаться.

Я услышал тихое шарканье, посмотрел в сторону кабинета Паленой. Маришка и Тара Чейн стояли на пороге, потрясенные, хотя, возможно, по разным причинам.

– Киога с ума сойдет, – заметила Лунная Гниль.

– Как он мог поступить подобным образом? – спросила Орхидия.

Она протанцевала вокруг наводивших порядок Дина и Пенни.

– Орхидия… – выдохнула Маришка. – Он… Он не мог… Он бы не стал…

– Что, Маришка? – спросила Орхидия. – Мистер Гаррет? – Я таращился на парадную дверь, думая про Черную Орхидею. Которая сказала мне: – Можете использовать мои навыки в вашей охоте. Мне нравилась Поток Яростного Света.

Меня озадачило то, как она рассматривала Хагейкагомей и как мягко говорила, несмотря на отчаянность ситуации. Это выбивалось из общей картины.

– Теперь Киога отправится на поиски своего отца, – сказала Тара Чейн. – Его остановит только смерть. Я не верю, что Мейнесс мог пожертвовать собственным внуком.

– Мейнесс? Как, Мейнесс Сторнс? Отец Киоги?

Орхидия обладала убедительным голосом. Приходилось отчаянно сосредоточиться, чтобы не отвечать.

– Мейнесс Сторнс. Да, он жив. Один из Операторов. Возможно, главный.

– Если не брать в расчет мои сомнения в том, что представляет из себя Оператор, я всегда думала, что Мейнесс Сторнс погиб в Кантарде.

– Мы все так думали до вчерашнего дня.

Тара Чейн не стала упоминать, что Маришка знала правду по крайней мере на протяжении некоторого времени. Возможно, достаточно долгого. Эти старушки проявляли семейную солидарность, несмотря на все свои разногласия.

Сомневаюсь, что им удалось обмануть Орхидию. Она знала больше, чем говорила. Она готова была позволить Покойнику увидеть истинные глубины своего знания – хотя к настоящему моменту не могла не догадаться, что он уснул. И пока придется ей самой порыбачить с акулами.

Я попытался нацепить на лицо

обаятельную, понимающую улыбку, словно Старые Кости беседует со мной, но я предпочитаю не делиться полученной от него информацией. Небольшой обман.

– Тара Чейн, я хочу с вами поговорить. Хотя подождите! Декс. Киога был у нас в доме, когда узнал новости?

– Нет, сэр. Он был в другом доме с Баратом, доктором и Рихтом Хаузером, они вместе с леди Констанцией продумывали более основательную защиту для мисс Кивенс и Кипроса Проуза. У них есть основания полагать, что паренек Проуз выбран Смертным компаньоном мисс Кивенс.

– Что? Кип? Я думал, я… – Я замолчал. Я предполагал. «Официального» объявления не поступало. – Тогда почему ты принес новости?

– Машего прибежала к нам в панике. Она не могла надолго оставить леди Констанцию. Башир собирался присоединиться к тем, кто отправился за магистром… – Он прервался, покосившись в сторону Маришки.

– Ясно, – пробормотала Орхидия, а затем в полный голос произнесла: – Мы имеем то, что по технической терминологии старой зоны боевых действий называется трындец первого уровня.

На мой взгляд, в самую точку. Кажется, значительная часть расследования, проведенного мной и моими людьми, не имела никакого смысла. Старомодная некомпетентность сделала Операторов собственными злейшими врагами.

Киога и Барат могут использовать в противостоянии только собственную силу и ярость. Но Рихт Хаузер…

– Мисс Фарфоул, мадам… Костемол. Вы семья… Насколько он силен? Вы знаете?

– Когда-то он был весьма сильным, но не сейчас. Война его вымотала, однако он по-прежнему кое-что умеет. У него проблемы с памятью и фокусировкой. Он стар и страдает некоторыми возрастными недугами.

– Мы должны защитить его, чтобы он не пострадал, – сказала Маришка.

Мы с Тарой Чейн уставились на нее, желая, чтобы она назвала имя. Кого? Мейнесса Сторнса? Рихта Хаузера?

Она почувствовала давление. Неохотно произнесла:

– Он меня использовал. – И добавила, превратив утверждение в вопрос: – Не так ли?

Она знала, но не хотела смотреть правде в глаза. Надеялась сберечь эмоции, чтобы где-то глубоко внутри верить, что кто-то другой расстроил ее ностальгический роман.

Этот Турнир мечей с самого начала обречен был. В нем участвовали косолапые, некомпетентные дилетанты, выполнявшие чью-то просьбу или просто поддавшиеся капризу, не готовые проявить фанатичную целеустремленность. Да-да, я сам входил в их число. Я мог бы быть значительно более сосредоточенным и решительным.

Что ж, зато обе стороны желали причинить кому-то вред.

Я отметил, что Морли смотрит по сторонам с новой напряженной отчужденностью. Так он выглядел, когда в нем просыпалась его собственная Черная Орхидея. Давненько я не видел такого Морли.