Шрифт:
Глава 1
Ночной дождь хлестал меня по лицу, длинное платье прилипло к ногам и мешало бежать. Даже не поняла, когда потеряла туфли. В голове пульсировала лишь одна мысль: добраться до мистического города. Я никогда прежде не верила в его существование, но сейчас он казался единственным спасением. Часто приходилось слышать о том, что все, кто бегут от злой судьбы, находят дорогу в этот город. Он, вроде, есть, и в то же время, его, вроде, нет. Он существует лишь для тех, кому необходим. Для тех, кому нет места в обычном мире.
Ещё
Однажды, возвращаясь домой, я украла с рыночного прилавка хлеб и рыбу. Дома устроили пир. Впервые за долгие месяцы младшенькие легли спать сытыми. Видя их улыбающиеся во сне лица, я поклялась себе, что сделаю всё возможное, чтобы отныне они не голодали.
Я продолжала работать белошвейкой, а по дороге домой не брезговала прихватить что-то с рынка бесплатно. Вот так в свои семнадцать лет я стала воровкой. Я понимала: так жить нельзя, и что надо что-то менять, но годы шли и всё было по-прежнему. За последние два года болезнь отца только усугубилась, и о переменах к лучшему теперь приходилось только мечтать.
Подружки подбивали меня стать содержанкой при богатом мужчине, но мне было противно даже думать о продаже своего тела. А в душе пульсировал страх, что рано или поздно обстоятельства могут вынудить на это.
Видимо, не зря боялась: когда мне исполнилось девятнадцать, меня поймали на воровстве. С шумом и улюлюканьем толпа передала меня представителям закона, и я поняла, что моя жизнь станет адом: воровство каралось очень строго. Меня ждали каторжные работы, либо казнь. Впрочем, сама виновата. Ведь знала же, какие меры наказания применяются.
Суд обвинил меня в бродяжничестве, воровстве и проституции. Аж зубы свело от не справедливости: какое бродяжничество? Какая проституция? Ведь я ещё девственна! Но в суде никто не стал бы проверять это. Сказали, что проститутка, значит, так и есть! Даже не спорь!
Приговор был жесток: пожизненное рабство. Меня выкупил один состоятельный мужчина и, глядя, как он похотливо смотрит на меня, поняла, что проституция мне гарантированна. Сначала молоденькой рабыней попользуется сам, потом разделит с друзьями, а в итоге сдаст в дом терпимости, где и подохну от кучи болячек.
Наша семья надеялась на отмену приговора. Но сегодня вечером за мной пришли представители власти.
— Беги! — мама быстро вытолкала меня в заднюю дверь, под дождь. Лишь поцеловала в щёку на прощание, увлажнив её слезами.
Я всё бежала и бежала, опасаясь быть пойманной. Ну где же портал в мистический город? Он так мне нужен! Может, я что-то не так делаю? Возможно, для того, чтобы попасть туда, надо просить небесных покровителей открыть путь? Или надо быть человеком с незапятнанной репутацией?
Ругнувшись себе под нос, в бессилии привалилась спиной к стене одного
Но даже если нет города, то должно найтись хоть какое-то пристанище. Мне бы сейчас подошёл даже зловонный хлев. Лишь бы не было промозглого ветра и ледяного дождя.
С этими мыслями оглянулась. О хлеве напрасно размечталась — я была ещё в городе, а здесь все дома шикарные, без намёков на присутствие хлевов. Немного постояв, побрела дальше.
В душе поселилась безнадёжность. Я понимала, что вскоре меня настигнут искры-ищёйки. Прежде приходилось видеть, как они окутывают человека и перебрасывают в руки преследователей. Искры всегда появлялись внезапно, так что надо быть готовой.
Не зря я их боялась — вот и они, легки на помине. Закружили, завьюжили, облепили и, подняв меня в воздух, куда-то понесли. Я закричала от отчаяния: с беглой рабыней будет жестокая расправа. А меня всё куда-то несло и несло. В ушах стоял звон от трущихся друг о друга искр. Сердце сжалось в предчувствии больших перемен.
И тут неожиданно ночь сменилась на день, дождь — на солнце, а вычурные улицы родного города — на небольшое поселение, умостившийся в лесистой ложбине высоких гор. Я увидела всё сверху и от подобной смены декораций ахнула. Искры осыпались с хрустальным перезвоном, а я стремительно полетела вниз, прямиком в озеро. Ударившись о воду, ушла на глубину, но тут же стала грести навстречу солнцу.
Оказавшись на поверхности, жадно втянула воздух. Это мне повезло, что свалилась в воду: а то рядом скала и водопад. Попади я туда, гибель была бы неизбежна.
Плавала я не особо хорошо, но моих способностей хватило, чтобы не утонуть и даже продвинуться в сторону пологого берега.
С тревогой заметила, что к озеру начал подтягиваться народ. Каждый считал своим долгом ткнуть в меня пальцем, и с тем, кто оказался рядом, начать обсуждать моё «прибытие».
Что-то внутри меня ёкнуло. Неужто прямо здесь и порешат беглую рабыню? Из-за этих мыслей чуть не забыла, как надо плыть. Возникло ощущение, будто я оказалась голой посреди торговой площади, где меня должны были привязать к позорному столбу. Впрочем, подобное развитие событий не исключено, и такая перспектива очень страшила. Но бежать всё равно некуда.
К тому моменту, когда я подплыла к суше, на ней собралась внушительная толпа. Я выбралась на берег и, выжав длинную рыжую косу и подол платья, воззрилась на людей. Если они сейчас набросятся на меня, надо дать отпор. Боковым зрением приметила подходящую корягу, которую я смогла бы поднять и отмахиваться от нападающих.
Но народ был настроен миролюбиво, и это радовало. Единственное, что нервировало, так это повышенное внимание к моей особе. Прямо как на злосчастном суде: каждый таращится на меня и обсуждает с рядом стоящим. Зато у меня появилась возможность внимательно рассмотреть собравшихся.