Коварные игры судьбы
Шрифт:
— Мне это совсем не нравится, — заявила я, глядя, как Шон в очередной раз отправляет Артура к бабушке. — Я не потерплю подобного отношения к сыну.
— Скоро тебе будет о ком заботиться, — заметил он, обнимая меня.
— Но Артура я люблю ничуть не меньше того ребёнка, который родится.
— Понимаю, — кивнул Шон. — Ещё бы ты любила его меньше, когда он — точная копия Ника!
В его глазах заиграла ревность и ущемлённое мужское самолюбие. Я видела, как ему было неприятно упоминать о Нике.
— Ты знал, что у меня ребёнок от него! — выкрикнула
— Знал, и потому старался любить, как своего родного. Но сейчас во мне что-то изменилось. Я так рад, что у меня появится родной сын, что никого, кроме него для меня просто не существует!
Опешив, я отступила. Предо мной стоял волк в овечьей шкуре. Так старательно демонстрировал свою любовь к Артуру, что я поверила, будто лучшего отчима для малыша и не сыскать. А теперь получается, что Артур был лишь игрушкой для Шона. «Пробным» ребёнком, на котором он оттачивал искусство быть хорошим отцом.
Горькая правда больно ранила меня, и я отступила от мужа, вглядываясь в знакомое лицо, которое вдруг стало мне чужим. Кто этот незнакомец? Кто скрывался под маской благородного друга и любящего мужа?
Шон шагнул ко мне, но я попятилась, будто он нападал на меня.
— Не подходи, — выдохнула я, ощетинившись, как дикий зверёк.
Глаза Шона впились в моё лицо и замерли, в осознании происходящего. Я продолжала пятиться, поэтому он оставил попытку приблизиться ко мне.
— О! — отчаянно выдохнул он, подошёл к креслу и тяжело опустился в него. — Ты не так всё поняла.
— А как я должна была понять тебя? — с вызовом крикнула я, ощущая негодование. — Ты сам только что заявил, что Артур похож на Ника, и тебе это не нравится, а ребёнок, которого я ношу под сердцем, тебе дороже всех на свете!
Шон схватился руками за голову, пропустив пальцы сквозь волосы.
— Нет. Нет. Я не то имел ввиду. Пойми меня правильно. Я так страстно люблю тебя, что до сих пор ревную к Нику. А Артур похож на него настолько сильно, что напоминает о Нике каждую секунду. Но я смирюсь с этим и не перестану любить Артура. Только ты пойми, что я не могу подавить чувства к ребёнку, который стал плодом нашей с тобой любви!
При слове «любви» меня чуть не передёрнуло, но я сдержалась, храня на лице абсолютную беспристрастность. Напрасно он думает, что его душевные метания хоть сколько-то трогают меня. Это для него дети разные, а для меня они одинаковы!
— Извини, но я не смогу видеть, как ты игнорируешь Артура, — заявила я, направляясь к выходу. — Видимо, нам придётся пожить какое-то время порознь, чтобы разобраться в своих чувствах.
Говоря это, я уже знала, что моя любовь к Артуру победит и не позволит вернуться к Шону, если тот будет любить детей по-разному. Только я пока не знала что сделать, чтобы после родов Шон не заставил меня возвратиться в его дом: ведь он имел полное право заявить о своём участии в воспитании ребёнка. И отказать ему в этом будет невозможно, ведь он — родной отец.
— Я был не прав, прости! — донеслось мне вдогонку, и я услышала, что Шон встал с кресла и направился в мою сторону. Я ускорила шаг, но Шон оказался быстрее.
Он подошёл ко мне и, развернув к себе лицом, обнял. Небольшой животик, скрывающий в себе малыша, упёрся в тело Шона. Было ясно, что муж раскаивается в своих словах и действиях. Он нежно погладил меня по голове и прошептал на ухо:
— Надеюсь, что это наша с тобой первая и последняя размолвка. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы поставить под угрозу наше счастье. А так же я люблю Артура, но сейчас я чрезмерно волнуюсь за тебя и знаю, что тебе нужен покой. Поэтому стараюсь оградить от хлопот с Артуром.
— Для меня это не хлопоты, — заметила я, стараясь расслабиться, а то напряжена, как сжатая пружина, будто хочу вырваться и убежать.
— Ты всё воспринимаешь чрезмерно агрессивно. Это из-за беременности. Такое бывает. Но всё наладится, поверь.
Его руки обхватили мою голову и губы припали к моим. Этот примирительный поцелуй был настолько нежным, что я растаяла. Наверное, Шон прав, и я слишком остро реагирую на всё происходящее. Надо взять себя в руки.
В дверь постучали, но Шон не посчитал нужным откликаться. Он был занят куда более важным делом, чем уделять внимание нежданному гостю. Я ощутила, как его член призывно напрягся, упершись в меня. Значит, сейчас он отведёт меня в спальню.
Но тут дверь раскрылась, и Шон оторвался от меня, чтобы посмотреть какой нахал позволил себе врываться в его дом без приглашения.
Я тоже обернулась на дверь и слабо вскрикнула от неожиданности: на пороге стоял Ник.
Глава 30
Если бы небо упало на землю, я испытала бы меньший шок, чем сейчас, глядя в потрясённое лицо Ника. Его глаза сверкали абсолютным непониманием, а вид был такой ошеломлённый, что я догадалась: увидев меня, он удивился куда больше, чем я сама.
Вскрикнув, вырвалась из объятий Шона, и попятилась. Ник смотрел то на меня, то на Шона, так, будто увидел привидения.
— Ты жива? — изумлённо выдохнул он.
Я почти не услышала его. Мы втроём замерли, не в состоянии шевельнуться.
— Ник? — голос Шона был настолько удивлённо-испуганным, что изменился до неузнаваемости.
— Не думал, что когда-нибудь свидимся? — понял Ник, переведя взгляд на Шона. — Ты знал, что Виктория жива, но ничего не сказал мне?
Жестокий упрёк, мелькнувший в его голосе, зазвучал в моём сознании набатом.
— Не надо устраивать сцен, — заявил Шон, отойдя от шока. — Нам с тобой надо поговорить.
— Нам не о чем говорить! — Ник был возбуждён и настроен далеко не дружелюбно. — Ты знал, что она жива, знал!
Но Шон, не обращая внимания на обвинения Ника, потеснил его, выводя на улицу. Он даже затворил за собой дверь, чтобы спрятать меня от Ника, или прогнать Ника с моих глаз. Только я не была в состоянии безучастно стоять посреди дома. Я ринулась к двери и распахнула её, застыв на пороге.