Коварные пески
Шрифт:
Наконец, мы вышли в ту часть дома, где находились ее покои. Они располагались в одной из башен замка. В них было три комнаты.
— Они идут одна за другой по кругу, — объяснила мисс Стейси. — Можно переходить из одной комнаты в другую и оказаться в той, с которой начали. Необычно, правда? Сначала я хочу показать вам свою студию. Она выходит на север. Свет, как вы понимаете, имеет для художника очень большое значение. Пойдемте, и я покажу вам кое-что из своих работ.
Я вошла следом за ней. Окна в студии были гораздо больше, чем в других комнатах, и все ее пространство наполнял сильный
Комната была обставлена просто и скромно. На стенах висели несколько картин, а в углу сложены подрамники с холстами. На столе лежала палитра, а посередине комнаты стоял мольберт с незаконченным портретом трех юных девушек. Я сразу же поняла, кто они: Эдит, Оллегра и Элис.
Я подошла. Сибила внимательно следила за моей реакцией. Все верно: с золотистыми волосами Эдит, с копной черных вьющихся волос Оллегра и безукоризненно чистенькая Элис.
— Вы их узнали?
— Конечно. Сходство передано превосходно.
— Юные создания, — с расстановкой произнесла Сибила. — Но их лица пока ничего не говорят.
— Почему же? В них видна молодость… неискушенность… неопытность.
— Ничего в них не видно, — настойчиво повторила Сибила. — Но тому, кто хорошо знает эту троицу, ясно, что скрывается под их юным обликом. Но видеть — это дар художника. Видеть то, что пытаются скрыть.
— В таком случае художники — не очень удобные люди.
— Да, их стараются избегать, — смех у Сибилы прозвучал звонко, как у девочки. Она смотрела на меня, и от ее голубого детского взгляда становилось не по себе. Будет ли она пытаться проникнуть в мои секреты? Станет ли интересоваться моей бурной жизнью с Пьетро? Может быть, она постарается разгадать причину моего появления в этом доме? А что, если она узнает, что я сестра Роумы?
— Ну, это зависит от того, есть ли человеку что скрывать, — пояснила я.
— Всем людям есть что скрывать, разве не так, миссис Верлейн? Может быть, какой-то пустяк… но очень личный. Взрослые люди для художника намного интереснее молодых, Природа тоже живописец. Она изображает на лицах людей много такого, что они хотели бы скрыть.
— Но природа дает лицам и привлекательные черты.
— Вы стараетесь видеть только хорошее, миссис Верлейн. У вас есть нечто общее с той молодой женщиной, которая приезжала сюда на раскопки.
Меня охватило возрастающее беспокойство.
— С какой женщиной? — осторожно переспросила я.
Но Сибила продолжила, не обратив внимания на мой вопрос.
— Сэр Уилльям не хотел, чтобы трогали его земли. Но она была такой настойчивой: не давала ему покоя, пока он, наконец, не согласился. Сюда приехали археологи и начали раскапывать какое-то римское поселение. С их приезда все и началось…
— Вы были знакомы с этой женщиной, которая уговорила сэра Уилльяма?
— О, да. Мне хотелось знать, что у них там происходит.
— Это она исчезла?
Сибила в радостном возбуждении закивала, ее глаза почти скрылись в набежавших на веки морщинах.
— И знаете из-за чего все случилось? — спросила она.
— Нет.
— Из-за их копания. Этого не любят.
— Кто именно?
— Те, кто умер и перешел в мир иной. Хотя они и уходят, но… но не совсем. Они возвращаются.
— Вы имеете в виду римлян?
— Мертвых. Их присутствие ощущается повсюду. — Она приблизилась ко мне и прошептала:
— Мне кажется, что Бо не понравилось, что Нейпьер вернулся. Я даже точно знаю об этом. Он мне сказал.
— Бо… сказал вам!
— Во сне. Мы были очень дружны… Он был моим маленьким мальчиком. Такой сын мог быть у меня. Я представляла себе своего малыша именно таким, как Бо. Все шло нормально, пока не приехал Нейпьер. Было совершенно правильно, что его отослали отсюда. Раз Бо пришлось уйти, разве может Нейпьер оставаться здесь? Это несправедливо. И вот Нейпьер все-таки вернулся. И это очень плохо, поверьте мне. Подождите… — она подошла к груде картин в углу и вынула одну. Когда она ее поставила к стене, я чуть не задохнулась от ужаса. Это был мужской портрет в полный рост. Лицо имело злобное выражение, подчеркнуто была выделена горбинка носа, глаза сужены, губы изогнуты в отвратительной усмешке. Я признала в этом лице Нейпьера.
— Узнаете? — спросила Сибила.
— Не очень похоже, — ответила я.
— Я сделала этот портрет сразу после того, как он убил своего брата.
Меня охватило негодование. Но негодование это вызвано было несправедливым отношением к мальчику, а не к тому мужчине, который встретился мне на конюшне, — повторила я про себя с жаром. Сибила не сводила глаз с моего лица и затем рассмеялась.
— Вижу, что вы готовы взять сторону Нейпьера. Но вы не знаете его. Он злой. Он завидовал своему брату, красавцу Бо. Он желал себе того, что имел Бо… поэтому и убил его. Он был способен на такое, я знаю. И другие знают.
— И все же я уверена, что не все так думают… Сибила прервала меня:
— Как вы можете быть такой самоуверенной, миссис Верлейн? Что вы знаете? Вы думаете, если Уилльям вернул его домой и женил на Эдит, то… Но Уилльям тоже жестокий человек. Все мужчины в этом доме жестокие… кроме Бо. Бо был красавец. Бо был добрым. И должен был умереть. — Она отвернулась. — Простите меня. До сих пор не могу успокоиться. Не могу забыть.
— Понимаю, — я отвела взгляд от страшного портрета юного Нейпьера. — Очень было любезно с вашей стороны показать мне свои картины. Но теперь мне надо идти в свою комнату. Я могу скоро понадобиться.
Сибила кивнула.
— Надеюсь, вы еще придете и посмотрите другие мои работы.
— С удовольствием, — ответила я.
— Когда? Скоро? — произнесла она просящим, как у ребенка, голосом.
— Как только вы будете столь добры, чтобы пригласить меня.
Сибила радостно закивала и потянула за шнур звонка. Пришла служанка, и Сибила попросила ее проводить меня в мою комнату.
Когда я пришла к себе, там меня уже ждала Элис.
— Меня послали передать вам, — сказала она, — что сегодня вы будете обедать с нами в маминых покоях. Я зайду за вами в семь часов.