Коварство мыльных пузырей

Аверкиева Наталья

— Так холодно же, — робко возмутилась я. Она глянула на меня, словно рублем одарила.

Мама улыбнулась.

Потом мы выбрали мне такие черные штуки на руки, которые Настя упорно называла перчатками. У «перчаток» не было пальцев и похожи они были на обрезанные бабушкины колготы с дыркой для большого пальца.

— Арафатка у тебя есть черная, — деловито спросила Настасья, — и колготы черные, плотные?

— Черной нету…

Она вздохнула и сдернула с вешалки у кассы черный шарфик с бахромой.

— Все, поехали домой. Будем делать из лягушки принцессу.

Меня

передернуло. И Козарева туда же… «Встретимся на „Охотном ряду“» — понятие весьма растяжимое. А самое главное — здесь можно встречаться где угодно, но будет как в песне: «Я вас ждал у аптеки, а я в кино искала вас». Поэтому я спустилась в торговый центр и села у фонтана. Тут и кафешка, и не потеряешься. Я пришла сногсшибательно красивой. Я нравилась себе, нравилась окружающим и чувствовала себя на все сто по тридцатипятибалльной Настиной системе. После того как подруга накрасила меня, мама сказала, что я стала похожа на юную француженку — очень стильная и игривая. Удобные высокие ботинки сделали мою походку легкой и пружинистой. Я как будто летела. Не хочу ходить на шпильках. Не мое это. Я любовалась своим отражением в витринах, поворачиваясь то одним боком, то другим. Матвею понравится, обязательно понравится. Я очень красивая.

Матвей пришел почти в четыре часа, нагруженный сумками. Он даже не извинился за опоздание. Спасибо, что вообще соизволил появиться. За час ожидания я успела выпить два латте и съесть сандвич. При этом не могу сказать, что в четыре я была ему рада так же сильно, как в три. Скорее, наоборот. Хотелось вылить недопитые остатки кофе ему на голову и удалиться. Удерживало от резких движений только одно — предложение, от которого я не смогу отказаться.

— Ты наконец-то побывала у стилиста? — вместо приветствия.

— Спасибо за комплимент, — гордо глянула я на него.

— Не, правда, выглядишь очень даже круто. Как-то в предыдущие разы ты слишком перебирала со стилем.

— Зато я хорошо запомнилась всем твоим друзьям.

Матвей засмеялся.

— Это точно! Они тебя век помнить будут.

Я снисходительно ждала, когда ж он перейдет к делу.

— Отец мне рассказал, как ты ему стекло расфигачила, — улыбался он, как заговорщик.

Кажется, мои радикальные меры в борьбе с деспотизмом его отца Мотю также знатно повеселили.

— Да, папа у тебя специфический, — ковырялась я в бумажной салфетке.

— Просто он всю жизнь мне посвятил, растил из меня чемпиона, поэтому очень оберегает от всяких подозрительных личностей.

— Я не подозрительная личность.

— Да, теперь он тебя уважает. Хотя и считает, что многодетной девке рядом со мной не место.

Я подняла на него тяжелый взгляд, всем своим видом показывая, что он меня задел. Но Моте было как-то глубоко фиолетово до моих обид. Он продолжал хихикать.

— Ты меня за этим позвал?

— Нет, что ты. Я на сборы уезжаю на базу. Врачи мне играть запретили, но разрешили тренироваться. У нас там отель есть небольшой. Я бы хотел, чтобы ты поехала со мной.

Я вытаращила глаза.

— В качестве кого?

— В

качестве моей девушки. Ты мне нравишься. У меня такой ни разу не было. Я бы хотел иметь с тобой более длительные отношения.

Я кое-как заглотнула колючий комок в горле. Если у вас в голове два полушария — это не обязательно мозг.

— Ты понимаешь, что ты мне сейчас предлагаешь? Мне пятнадцать лет, я несовершеннолетняя. Тебе шестнадцать. Меня никто с тобой никуда не отпустит. К тому же я учусь. У меня школа, занятия. Ты же на свою базу не на пару дней уезжаешь? У меня тренировки… Как это я все брошу и куда-то с тобой поеду?

— Ты говорила, что любишь меня.

— Ты что-то перепутал. К тому же у нас нет никаких отношений. Это ты мне сам сказал.

— Нет, так будут. Какие проблемы?

— Никаких. Кроме тех, что я озвучила выше. А потом, за чей счет банкет? Мои родители мне однозначно денег не дадут.

— То есть ты все-таки малолетка? — с вызовом посмотрел он на меня.

— Я и не скрывала этого никогда.

— И так и будешь сидеть у материной юбки?

— Матвей, давай не будем драматизировать. В моем возрасте еще рано от нее отлипать.

— Если бы ты хотела, ты бы поехала со мной. Но ты способна только языком трепать. А еще говорила, что любишь, будешь рядом…

Он еще что-то говорил. Я не слушала. Заткнула уши руками и закрыла глаза. Да, я малолетка. Да, родители меня не отпустят. У меня школа, в конце концов. И что значит поехали? Как я буду одна в чужом месте? Совсем он, что ли, ненормальный?

Матвей замолчал. Я медленно досчитала до десяти и открыла глаза. Он стоял передо мной с пакетами в руках.

— Значит, так. Мы уезжаем завтра в девять утра от центрального входа на стадион. Придешь с вещами, я буду тебя ждать. Не придешь — забудь мой телефон и не смей мне больше названивать. Я не имею дел с малолетками.

Развернулся и пошел. Я смотрела ему вслед, а в голове крутилась всего одна фраза: как же ты меня достал!

Я снова добиралась до дома очень долго, старательно заходя во все встречающиеся на пути магазины. Фантазия рисовала, как мы едем в автобусе, как держимся за руки, как гуляем вечерами и встречаем рассвет. Я мысленно говорила с ним, что-то рассказывала, делилась сокровенным, Матвей меня поддерживал и вообще был сама доброта и учтивость. Проблема только в том, что все это было в голове, а не в действительности. Я не понимала, зачем я ему. Просто не понимала…

— Мама, мне надо поговорить, — упала я рядом с ней на кровать.

Она отложила книгу и повернулась ко мне, подперев голову рукой.

— Он зовет меня с собой на сборы. Мама молчала и смотрела на меня.

— Я не знаю, ехать или не ехать.

— Какие аргументы за каждый вариант? Я подняла на нее взгляд и тихо сообщила:

— Он не любит меня. Мне кажется, я единственная, кто не вешается ему на шею. И это досадное недоразумение он хочет исправить. Но, может, я и не права.

— Почему ты думаешь, что он тебя не любит. Если он предложил тебе поехать с ним, это уже о чем-то говорит.