Ковбой с Манхеттена (сборник)
Шрифт:
— Зачем?
— Но я думаю, что вы не захотите работать одновременно для двух клиенток. — Она едва слышно вздохнула. — Это, вероятно, несовместимо с вашими моральными концепциями.
— С моральными концепциями? — повторил я. — У меня нет таких концепций. Моя мораль совмещается со всем, чем угодно. Ради денег я жертвую всем… то есть почти всем.
Пальчик нетерпеливо забарабанил по коленке, а темные глаза подсчитывали, какую выгоду принесут ей последующие три монетки после того, как первая была
— То, что я сейчас скажу, Денни, должно остаться строго между нами, — тихо начала она. — И если придется, я буду отрицать то, что сейчас вам скажу.
— Согласен.
— Меня шантажируют. И я говорю правду.
— И большую сумму требуют?
— Речь идет о больших процентах с прибыли фирмы «Мееркайд», если я когда-либо получу контрольный пакет акций этой фирмы, — сказала она с волнением. — Есть еще и другие вещи, как алиби, например.
— Значит, Дюваль?
— Кто же еще?
— Значит, его алиби действительно подстроено?
— Он позвонил мне, сказал, что вы расспрашивали его, что наверняка зададите такие же вопросы и мне, поэтому было бы лучше, если бы я дала правильные ответы, иначе…
— И вы дали правильные, точнее говоря, нужные для него ответы.
Она провела очень женственным жестом по своим густым черным волосам.
— Вы должны понять меня, Денни. Я не решусь отказать ему в алиби, пока он может меня шантажировать.
— Это понятно. Но чем он мог нагнать на вас такого страху?
— Фотографиями, — сказала она глухим голосом.
— Этими пресловутыми фотографиями?
— Дюваль — профессиональный художник и делает отличные снимки, — сказала она с горечью. — И он фокусник в такого рода съемках.
— Значит, вы боитесь за свою репутацию? — спросил я с сомнением.
— Денни. — Она попыталась улыбнуться. — Неужели вы так наивны? Вам Элен сказала, почему ее отец составил такое завещание?
— Вы работали несколько лет у ее отца секретарем, и Элен предполагает, что вы были для него не только секретаршей.
— И не ошибается в своем предположении, — ответила она каким-то безучастным тоном. — У него был летний домик в Рокленд-Каунти, и мы тайком туда уезжали на уик-энд — только вдвоем. Мы были уверены, что об этом никто не знает, но Дюваль оказался дотошным человеком, узнал об этом в один из своих визитов в Нью-Йорк и вмонтировал камеру с инфракрасной пленкой. Это такая пленка, которая не нуждается в свете при фотографировании.
— И с какой целью шантажирует вас Дюраль этой пленкой? — спросил я. — Ведь старик Ричмонд умер уже восемь месяцев тому назад.
— Вы знаете условия его завещания, — сказала Элейн. — Элен наймет целую армию адвокатов, если к концу года окажется, что она должна передать контрольный пакет акций в мои руки. И можете себе представить, что
— Таким образом, если я правильно понял, — подытожил я, — я достаю эти компрометирующие вас пленки, а вы разрушаете алиби Дюваля.
— Приблизительно так, — ответила она. — Но я готова нанять вас по всем правилам, Денни, и заплатить гонорар. Я знаю, как поступают в подобных случаях.
— Чтобы Элейн Керзон не была дискредитирована… — Я с улыбкой посмотрел на нее. — Что ж, хорошо, за деньги я всегда в вашем распоряжении. Тысяча долларов задатка, остальные четыре, когда я вручу вам фотографии.
— А вы не находите, что вы — слишком дорогой детектив, Денни?
— С гением никогда не нужно торговаться, дорогая, — скромно сказал я. — Как вы думаете, где у Дюваля эти фотографии? Здесь, в Майами?
— Да, — ответила она, кивнув головой. — Главная студия у него находится здесь. В Нью-Йорке у него только маленькая контора, и он проводит там каждый год не более двух-трех месяцев, главным образом для того, чтобы продать свою продукцию. Я думаю, что они у него здесь, под рукой, для того чтобы иметь их наготове, если я поведу себя не так, как ему хочется. Он держит их там, откуда можно их сразу достать, чтобы предложить Элен и заключить с ней сделку. Он действует наверняка, Денни. И он не может проиграть ни в том, ни в другом случае.
— Понятно, — сказал я. — Еще один вопрос. Вы не видели в обществе Дюваля когда-либо двух мужчин, которых зовут Хэл и Чарльз? Хэл — элегантно одетый и ужасно вежливый, а Чарльз гориллоподобен, и у него отсутствует мочка уха?
— Да, конечно, — спокойно подтвердила она. — Вы имеете в виду Хэла Стоуна и Чарльза Блера. Оба — деловые партнеры Клода. Во всяком случае, он так их представляет.
— Спасибо, — сказал я. — Теперь вам остается выписать мне чек на тысячу долларов, и я могу собираться в дорогу.
— Вы очень спешите? — небрежно спросила она.
— А вы можете предложить мне что-либо более интересное?
Она лениво улыбнулась.
— Я же сказала, что ошиблась в вас. Поэтому я считаю, что будет справедливо доказать вам, что и вы во мне ошиблись.
— В чем именно?
— В том, что касается секса. Ведь вы назвали меня чуть ли не бесполой или что-то в этом роде. К тому же еще остался открытым вопрос о форме и величине моих грудей.
— Если дело в этом, — сказал я, — то я охотно останусь. Люблю все проверять на ощупь. А что касается объема и формы грудей, то ничто не является более убедительным, чем вещественные доказательства. Я всегда придерживался этой точки зрения, не стану отрекаться от нее и сейчас.