Ковчег 5.0. Межавторский цикл
Шрифт:
Визжащая от счастья и восторга ребятня носилась как угорелая, ловя пушинки руками, а кто и ртами, подбирала с пола жмени перьев и кидалась ими друг в друга, таким образом продолжая нескончаемый пушинкопад. И все это под нескончаемое ворчание Любовь Федоровны, пытавшейся навести хоть какую-то видимость порядка.
Мы лежали в центре спального сектора - кто на полу, кто на кроватях, а кто и на перевернутых тумбочках. Лежали и смотрели вверх, где сквозь толщу воды пробивались лучи света.
– Вот это я понимаю - немного развеялись!
– лениво протянула Одри, пальцами ловя большую пушинку, - знаете? Аж легче стало. В последнее время внутри все скручено было, словно тугую пружину в груди завели.
– Опасно, подруга, - проворчала Кара, - мы же тебя так и прибить можем, от большой и чистой любви. Вот, зачем было нас так пугать? Я чуть не поседела, когда тебя увидела.
– Ваши лица того стоили!
– довольно хрюкнула Одри, - особенно, Вакса. А на счет зачем… для разрядки.
– буднично ответила Язва, - сколько мы уже здесь? Две недели? Три? Больше? Меньше? Без разницы… за все это время с нами так никто и не связался - писульки накуренных администраторов не в счет. Никто не прояснил, что случилось и как быть. Сколько придется терпеть и что будет, когда или если все починят. Да и починят ли? Только предупреждение «Не умирайте!» и номер в очереди на доступ к какому-то там информационному центру, что может оказаться как обычным справочником, объединенным Сводом, так и бог весть еще какой ерундой. И все это время мы только и делаем, что стараемся не подохнуть в бесконечной гонке на выживание. Потому, я не знаю, как у вас, девочки, а у меня потихоньку крыша от всего этого едет.
– Не у тебя одной, подруга, - спустя небольшую паузу, подала голос Кара, - мою крышу останавливает только то, что ехать ей некуда - везде вода и проклятые твари. А так… у меня вся семья в Ковчег переехать должна была. Мать, отец, двоюродные братья… друзья. Даже муж, козлина, должен был быть со мной, хотя теперь я в этом не уверена. Он мог и в сюда с этой прошмандовкой попасть, поменяв пару пунктов в договоре. А вообще, мы планировали встретиться в Рио, потом укатить в Париж… там безумно красиво и романтично! Эйфелева башня, Елисейские поля, бульвар Монмартр… Нотер-Дам-де-Пари… говорят, что в Ковчеге его полностью реконструировали, до мельчайших деталей! Сделали даже лучше, чем было и мне теперь безумно интересно облазить его полностью, побывать во всех потаенных местах. Увидеть колокольню горбуна Квазимодо, перетрогать всех горгулий и станцевать на том месте, где танцевала Эсмеральда. Да… я этого так хотела! Так мечтала об этом… и так обломалась. Видимо, мечты на то и мечты, чтобы такими и оставаться. Вместо этого не проходит и дня, чтобы я не думала о них. Как там они? Где? Все ли у них в порядке? Не попали ли они в руки таких же уродов, к каким в начале попала я? И смогу ли я их однажды увидеть вновь? Вот, ей богу, если бы Вакс давал бы больше свободного времени, то я бы точно загрустила. А так… некогда.
– А я об этом вообще не волнуюсь, - подала голос молчавшая до этого Юля, - если в первые несколько дней я переживала, то сейчас - нет. Я точно знаю - Вакс со всем разберется. И со всеми. Чтобы не случилось - он всегда спокоен, словно скала. Хулиганы, монстры, камни с неба - Вакс только ухмыльнется, прикрикнет на паникерш, вроде меня, укажет им на безопасное место, где будет еда, вода и все необходимое, а сам ринется в самую гущу событий. Быстренько со всем там разберется и вернется обратно, как это обычно и происходит.
– Ну, подруга, с этим не поспоришь, - хмыкнула Карина.
– Шеф у нас такой, круче него только горы, да и то не факт. Потому за него все и держимся. Да и вообще, он у нас молодец. Да, Ваксик?
– ехидно добавила девушка и легонько ущипнула меня за щиколотку.
– Еще раз меня так назовешь - отправишься выдраивать второй купол в одиночку, - проворчал я, - со всеми коридорами и кладовками.
–
– Да, отстань ты от ребенка!
– заступилась за Юлю Одри, - нашла, о чем спросить. Ты бы еще попросила в подробностях пересказать день нашего знакомства. Учти! Если загрустит - сама успокаивать ее будешь!
– Все нормально!
– засмеялась Юля, - конечно, мне грустно вспоминать, что те… парни сделали со мной, но я знаю - злиться на них не нужно. Их нужно жалеть, ведь такие люди всегда несчастны. Внутри них пустота, которую они и пытаются заполнить такими поступками. Просто они не понимают, что плохие дела делают их пустоту глубже. Ну а на счет родных я вообще не беспокоюсь. Я верю, что с ними все хорошо и знаю, что мы обязательно встретимся. По-другому и быть не может!
– Ну….
– задумчиво протянула Кара, постукивая пальцем по подбородку, - как сказать. Мы на острове посреди кишащего мутировавшей живностью океана, некоторые экземплярчики которой запросто могут проглотить небольшой парусник. Так что, тут небольшая проблемка, сестренка. Вряд ли мы выберемся отсюда в ближайшие…, - несколько пальчиков загнулись, - десятилетия.
– Да не скажи!
– звонко рассмеялась Юля, - если на наших островах не окажется сестренки Вакса, то надолго он здесь не задержится, и никакие монстры его не остановят! Сами в сторонку расползутся. Ну а я за ним, в большой мир.
– Мы, - поправила подругу Одри, - мы.
Слушая девичьи разговоры, я нервничал и стеснялся как ребенок. Давно я не испытывал чувство неловкости. Хорошей неловкости от того, что меня по-настоящему ценят. Верят в меня, а не просто слушаются из-за того, что так принято. И это безумно приятно.
Я отчетливо помню, как первое время на меня смотрели мордовороты, доставшиеся мне вместе с должностью начальника охраны ресторана. Свысока. Лицемерные улыбки, рукопожатия, заверения в своей преданности и том, что они меня точно не подведут, хотя подводили постоянно. Отчасти, я их понимал - как еще могли относится тертые жизнью мужики к двадцатилетнему щеглу? Пусть он и протеже самого Виктора. Да, никак! Они в меня не верили и это чувствовалось. Опасались - да, но не более того. Помню, каких трудов мне стоило добиться от них хоть какого-то уважения… сколько раз пришлось прикрывать их большие и маленькие косяки, а сколько и просто «отмазывать», за то, что дали по шее «уважаемому» человеку. А все потому, что эти глубокоуважаемые гниды распускали руки в сторону официанток, а это в наших заведениях не приветствовалось.
И только когда они поняли, что хоть я поставлен по блату, но свой в доску парень, только тогда появилось уважение. Переменились взгляды, отношение ко мне и к работе в целом. Появилось доверие.
Вот и сейчас, лежа на холодном полу и положив руку под голову, я наблюдал за проплывающими над нами черепахозаврами и размышлял о доверии. Доверии моих людей ко мне, к тому, что я делаю и куда их веду. Сегодня я понял, что оно необычайно высоко и это накладывает на меня определенные обязательства - я не могу их подвести. У меня на это просто нет права.
Вечер плавно перетекал в ночь, тонко намекая на отдых, который нам мог только сниться - сперва нужно было убрать последствия войны подушками «Все против Одри», а это было не так просто. Перья были, буквально, везде! Что и не удивительно - целых подушек осталось всего пара штук.
Утро началось буднично. Общий подъем под нестройный хор звонких девичьих голосов, переходящих в смех. Зарядка, завтрак и проверка распределения постов, с последующим назначением работ незадействованным ребятам.