Ковчег спасения
Шрифт:
Испугавшись, Клавэйн приказал отмотать назад, воспроизвести послание Фелки снова, но корабль, исполняя приказ, тщательно стер запись. Осталось лишь то, что сохранилось у самого Клавэйна в памяти.
Он долго сидел в тишине. Как же далеко его занесло от дома, от друзей. Летит к врагу, чтобы совершить то, в правильности чего не уверен. Вполне возможно, он скоро умрет и останется в памяти народа как предатель. Даже противник не окажет ему посмертного уважения. А еще слова, долетевшие сквозь космическую стужу, вонзились в сердце. Простившись с Фелкой, он убедил себя, что больше не думает о ней как о дочери. Но теперь услышал от нее правду. И если не повернет назад, больше ее не увидит. Никогда.
Но выбор сделан, и пути назад нет.
Клавэйн заплакал.
Глава 16
Торн осторожно ступил на борт «Ностальгии по бесконечности». Вертел головой, осматривал все с лихорадочным интересом, не желая упустить ни единой детали, способной выдать подвох, обман, несоответствие рассказанного реальности. И моргнуть боялся: а вдруг не заметит мелочь, способную раскрыть колоссальную фальшь? Может, женщины – как фокусники, отвлекающие внимание публики? Может, им только того и нужно, чтобы Торн размяк и утратил бдительность?
Напрасные подозрения. Трудно подделать полет на шаттле, но даже если эта парочка и умудрилась, то звездолет уж точно настоящий.
Несомненно, Торн в космосе, на борту колоссального субсветовика, легендарного корабля триумвира. Тут и сила тяжести ощущалась по-другому.
– Да, вы бы сами не сделали этого и за сотню лет, – пробормотал он, шагая рядом с женщинами. – Даже с помощью ультра. И вообще, какой смысл втирать мне очки?
– Значит, вы уже готовы поверить нам? – спросила инквизитор.
– Вам удалось завладеть кораблем, с этим не поспоришь. Причем большим, судя по увиденному мною, никак не меньше «Лореана». Но и он вряд ли вместит двести тысяч «спящих».
– Ему и не потребуется, – сказала другая женщина. – Это же эвакуация, а не круиз. Наша задача – увезти людей с Ресургема. Самых слабых погрузим в криосон, а большинству придется бодрствовать в крайне стесненных условиях. Не бог весть какое удовольствие, но чертовски лучше смерти.
С этим тоже не поспоришь. Торн и сам отнюдь не планировал комфортабельного путешествия для населения целой планеты.
– Как думаете, сколько времени придется провести здесь людям до возвращения на Ресургем?
Женщины переглянулись.
– Боюсь, о возвращении даже речи быть не может, – ответила старшая.
Торн пожал плечами:
– Мы прилетели на голый камень. Если потребуется, все начнем сначала.
– Под вопросом само существование планеты. – Женщина стукнула кулаком о стену. – Но здесь мы сможем содержать людей весь необходимый срок: хоть годы, хоть десятилетия.
– Но мы можем перелететь в другую звездную систему, – заметил Торн. – Все-таки это субсветовик.
Женщины не ответили.
– Я по-прежнему хочу знать, чего вы так испугались.
Старшая, назвавшаяся Ириной, спросила:
– Торн, вас кошмары не мучают?
– Нет, сплю вполне нормально.
– Боюсь, это ненадолго. Раз хотите узнать, ступайте за мной.
Когда пришло сообщение, Антуанетта еще находилась на «Буревестнике», проверяла бортовые системы. Каботажник стоял в доке на «карусели» Новый Копенгаген. Ремонтники успели устранить большинство серьезных повреждений и нейтрализовать влияние оставшихся. Ксавьеровы помощники трудились не покладая рук, поскольку ни он, ни Антуанетта не могли задержаться в доке даже на один лишний час. Обезьяны согласились работать, несмотря на то, что прочие гиперприматы на «карусели» или забастовали, или поголовно слегли, подцепив таинственный вирус, в одночасье преодолевший с десяток иммунных барьеров.
Ксавьер заметил: приматы явно сочувствуют и хотят помочь. Они не любили Феррисвильскую конвенцию, а насмотревшись, как полиция преследует Ксавьера и Антуанетту, исполнились желанием нарушить профсоюзные правила. Конечно, недаром – Ксавьеру предстояло заплатить бригаде гораздо больше, чем ему хотелось бы. Однако отец Антуанетты частенько говаривал: «Скупой платит дважды». И она эту простую житейскую мудрость твердо усвоила.
Когда консоль запищала, Антуанетта проверяла установки распределения полей в токамаке, зажавши в зубах карандаш, а под мышкой – компад. Сразу подумала, что не туда ткнула и вызвала ошибку в судовой системе управления.
Заговорила, не выпуская изо рта карандаш. Знала: Зверь разберет и такое бормотание.
– Эй, Зверь, исправишь?
– Юная леди, это сигнал прибытия внешнего сообщения.
– От Ксавьера?
– Нет, юная леди, не от мистера Лиу. Насколько я могу судить, оно прибыло из-за пределов «карусели».
– Значит, от полиции. Забавные эти копы. Обычно же не звонят, просто появляются, будто какашка на пороге.
– Юная леди, похоже, это и не полиция. Осмелюсь предположить, что разумнее всего было бы просто прослушать сообщение.
– Ах ты, умная шестеренка… – Антуанетта вынула изо рта карандаш, сунула за ухо. – Зверь, перекачай его на компад.
Картинка с данными по токамаку отодвинулась, на ее месте возникло составленное из крупных пикселей лицо. Отправитель, несомненно, хотел обойтись минимальной шириной частотной полосы. Однако лицо это девушка узнала сразу.
– Антуанетта, это снова я. Надеюсь, вы благополучно добрались домой. – Невил Клавэйн замялся, скребя в бороде. – Я передаю это сообщение через пятнадцать ретрансляторов. Некоторые из них пережили эпидемию, а есть и еще древнее, из эпохи Американо. Так что качество может быть не ахти. Боюсь, возможности ответить у вас нет, а у меня нет возможности послать еще одно сообщение. В прямом смысле это мой последний шанс. Мне нужна ваша помощь. Очень. – Он смущенно улыбнулся. – Знаю, что вы думаете: ведь обещал убить, если встретимся снова. Я это сказал всерьез. Хотел, чтобы и вы приняли это всерьез и не ввязывались в неприятности. Искренне надеюсь, что вы поверите мне – и согласитесь исполнить мою просьбу.
– Вашу просьбу? – спросила она, ошеломленная, глядя в компад.
– Антуанетта, я прошу вас прилететь и спасти меня. Понимаете, я в большой беде.
Дальше послание не содержало ничего особенного. Клавэйн просил о несложном, Антуанетта вполне могла помочь. Он и координаты дал точные, искать не нужно. Конечно, времени в обрез и риск немалый, не говоря уже о рискованности общения с Клавэйном. Но все в пределах возможного, причем без особого труда. Сразу видно: Клавэйн заранее продумал детали, предвидел возражения, вероятные проблемы. Удивительно, как он обстоятельно все просчитал.