Козел и бумажная капуста
Шрифт:
На прощание я оглядела квартиру Лидии Андреевны и, повинуясь неосознанному порыву, кое-что оттуда прихватила на всякий случай.
— Что будем делать? — спросил Вадим в машине.
— Завтра к двенадцати идем в эту самую гостиницу «Пальмира» и берем их тепленькими! — хором ответили мы с Еленой.
— Да, только нужно так сделать, чтобы раньше времени нас никто не узнал...
— Едем сейчас ко мне, — предложила я Елене, — там разберемся.
Вадим, кажется, обиделся, но мы не обратили на него внимания.
Мы заехали еще в магазин, купили там еды и множество нужных вещей и только потом отпустили Вадима восвояси.
— Кажется, доктор обиделся, — заметила Елена.
— Ничего, ему полезно, а то привык командовать, как у себя в больнице. Жизнь — не госпиталь!
— Это точно, — согласилась она.
Дома мы перетрясли все мои тряпки и выработали имидж. Нужно было изменить внешность, иначе нас узнают и дело может сорваться.
От парика Елена категорически отказалась — никогда, мол, не носила, как бы в критический момент он не соскочил с головы. Я слегка подкоротила ее волосы — кстати, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся довольно густыми, — и выкрасила их в рыжий цвет. Даже при легком макияже лицо Елены совершенно изменилось — стало ярче, глаза светились.
Она перемерила все мои тряпки, и я с удивлением обнаружила, что они ей впору. Елена была худа, а это главное, остальное приложится.
— Что ты на меня так смотришь? — не выдержала она. — Как ты думаешь, сколько мне лет?
— Ну-у... — я помедлила, чтобы не обидеть.
— Тридцать семь!
Ну надо же! Вчера я думала, что ей гораздо больше, а сегодня не знала, что и сказать.
— Из-за этого козла я выглядела как старуха! — расстроилась Елена.
— Зато теперь ты займешься своей внешностью, — утешила я, — как говорится, нет худа без добра!
— Точно, — она повеселела, — ты даже не представляешь, как мне надоел этот зануда Сенечка! Только сейчас поняла... Не зря Вадим так на него злился. Кстати, ты уж не обижайся, Анна, но доктор наш — тоже порядочный зануда...
— А то я сама не вижу! — расстроилась, в свою очередь, я. — Но он хороший... как думаешь, может, я его перевоспитаю?
— Думаю, у тебя получится, — великодушно сказала Елена.
Угомонились мы глубокой ночью и встали пораньше, чтобы как следует подготовиться к встрече.
— Слушай, — за утренним кофе сказала мне Елена, — я вот тут все думаю... выходит, этот Пересвет так и избежит наказания? Ведь это он убил тетю Лиду, больше некому! Он пришел к ней, чтобы расспросить про пароль, может быть, она стала что-то подозревать, вот он и стукнул ее по голове... И ведь никто его не видел...
— А может, и видел, — медленно произнесла я, — может быть, если его фото предъявить соседям или дворнику, кто-то и вспомнит. Главное — чтобы он был под подозрением, тогда милиция начнет копать...
— Постой-ка! — Елена показала мне золотой медальон, который носила на шее. — Это тетин подарок, фамильная вещь...
И у нас созрел план.
Перед выходом из дома я позвонила своему знакомому капитану Овечкину. Мы очень мило поговорили.
Неподалеку от входа в гостиницу «Пальмира» на лавочке томился Вадим. Он был в черных очках, да еще прикрывался газетой, и все равно я сразу поняла, что это он.
Нас с Еленой он не узнал.
— Эй! — Я села рядом на скамейку. — Молодой человек, вы не нас ждете?
— Ой! — Он выронил газету. — Дамы! С ума сойти! Что вы с собой сделали?
— А что — не нравится? — кокетливо спросила Елена.
— Нравится, — он сглотнул.
Елена взяла его под руку и даже ткнулась в щеку.
— Вадим Романович, милый, извините за вчерашнее, нервничала я очень...
— Да что вы, я понимаю...
Поцелуй в щеку мне не понравился, поцелуй был уже лишним.
— Может, о деле поговорим? — вклинилась я сердито.
— Тут они, — спохватился Вадим, — и Пересвет, и девица его... Без десяти двенадцать пришли, сейчас в баре сидят...
Войдя в холл гостиницы, я бросила взгляд в огромное, во всю стену, зеркало, и осталась весьма довольна нашей маскировкой. Полдня было потрачено не зря. Меня трудно было узнать в суровой брюнетке с короткой стрижкой, в черных очках и в брючном костюме. Но кто изменился неузнаваемо, кардинально и бесповоротно — это Елена Вячеславовна. Грымза-учительница с бесцветными волосами и в бесформенной одежде исчезла без следа. Из глубины зеркала выглядывала эффектная молодая женщина с огненно-рыжими волосами, в темно-зеленом деловом костюме с юбкой, не прикрывающей круглые колени, и в туфлях на высоком каблуке.
Елена взглянула на себя в зеркало, кокетливо поправила густую рыжую гриву и, гордо улыбнувшись собственному отражению, двинулась навстречу судьбе.
Мы свернули в сторону бара, провожаемые заинтересованными мужскими взглядами. Вадим шагал между нами, явно польщенный таким вниманием.
На пороге бара мы остановились и произвели первичный осмотр местности. В этот час бар был почти пуст, только за одним столиком две немолодые дамы вполголоса по-английски выясняли отношения, да за другим столиком, в самой глубине помещения, пожилой представительный, судя по всему, немец негромко разговаривал с парочкой русских, в ком нетрудно было узнать Валерия Васильевича Пересвета и девицу, которую мы застали накануне в чрезвычайно пикантном виде в компании никчемного Елениного мужа.
На этот раз девица была одета и выглядела несколько пристойнее, чем при нашей последней встрече. Зато Валерий Васильевич имел совершенно жалкий вид. Лицо его покрывали красные пятна, губы тряслись, и казалось, что этот солидный деловой человек сейчас разрыдается. Немец сказал ему что-то, по-прежнему негромко, и Пересвет вскочил, с грохотом опрокинув стул, и, не разбирая дороги, двинулся к дверям бара. Неудивительно, что наши траектории при этом пересеклись.
Елена Вячеславовна налетела на Пересвета, извинилась перед ним и чуть заметно прикоснулась рукой к его пиджаку. Валерий Васильевич был настолько подавлен, что только пробурчал в ответ что-то нечленораздельно. Я столкнулась с девицей, подручной Пересвета, и с невинным выражением лица осведомилась у нее: