Кожаные капюшоны
Шрифт:
Потом архидемон заговорил. У него был низкий, очень сочный, завораживающий голос. Его плавности и силе могли бы позавидовать лучшие певцы мира, но он внушал страх всем присутствующим. Лотар почувствовал, что при звуках этого голоса ощущается близкое присутствие смерти, у него даже дрогнула рука на рукояти Акифа.
— Что он говорит? — быстро спросил Рубос.
— Я собрал вас, джентльмены, — начал тут же переводить Сухмет, — чтобы вы сослужили мне службу.
Лотар слушал этот чудный мощный голос и слабый, но такой знакомый голосок Сухмета и разглядывал Кожаных Капюшонов. Теперь, когда его глаза
Во-первых, на заднем плане он разглядел кладку из огромных блоков. Вероятно, это была стена их храма. Во-вторых, он заметил, что Капюшоны стоят не просто так, а группами по четверо. И таких групп было четыре, по числу континентов. В-третьих, он увидел, что впереди всех стоит ещё один Капюшон. Его сила и возможности были неправдоподобно велики. Лотар даже и не догадывался, что такое может быть.
Это существо могло почти всё — колдовать, повелевать, биться, накапливать силу и нечеловеческое знание, способное разрушить всех и всё, кроме таких же, как он сам, полудемонических существ.
Помимо воли Желтоголовый поёжился. Он не хотел бы сойтись в битве с предводителем Капюшонов. Потому что проиграет ему так же неизбежно, как неизбежно утекает время, и потеряет не то что жизнь, но саму душу, своё право на последующие перерождения, свою богоданную возможность от жизни к жизни подниматься вверх, к совершенству. Предводитель Капюшонов поклонился:
— Цахоры слушают тебя, о Повелитель.
Нахаб усмехнулся. Если бы речь шла о нормальных существах, Лотар решил бы, что он не вполне уверен в происходящем.
— Я приказываю вам объединиться, — он блеснул глазами, и от этого сияния зал на миг осветился, как от блеска бесшумной, но яростной молнии, — напасть и избавить меня и весь мир от драконьего оборотня, прозванного Лотаром Желтоголовым.
Лёгкое волнение прошло по всем четырём группам цахоров — теперь Лотар знал, что именно так называют себя Капюшоны.
— Что? — спросил Нахаб. — Говорите громче, чтобы я слышал голоса, я разрешаю.
“Он не глуховат, — решил Лотар, — просто не мог удержаться и не подчеркнуть свою власть”.
— Нас удивляет простота этого задания, господин, — пояснил предводитель.
— Камазох-слим-джа-бо, Великий Магистр цахоров, Повелитель Чёрных Мечей, прозванный Несравненным, Победитель Сорока царей, — отчеканил Нахаб, — ты преувеличиваешь свою силу. Этот человек не совсем человек, и сила, которую он в себе носит, не позволит расправиться с ним ни одному из вас. Возможно, даже ни одна из групп в отдельности не справится с ним, потому что у него есть друзья, которые рискнут за него своими жизнями и душами. Поэтому я хочу, чтобы на этот раз вы действовали сообща.
— Ха, люди — они не многого стоят, — заявил цахор, стоящий сразу за Камазохом, в центре зала.
— Рукинар-бо, — лениво ответил Нахаб, — ты ещё молод. И не понимаешь, что все человеческие армии не стоят и малой части моих воинов. Но они сумели создать правильную систему, цельную и эффективную, а вот с ней я не могу справиться уже две тысячи лет. И не уважать этого — значит демонстрировать не просто молодость, но и глупость.
В зале повисла недобрая тишина.
— И всё-таки, — сказал
— Я знаю, ты проверял такую возможность, Непотбо. И вот что я могу ответить. Возможно, если бы вы собрались вместе и действовали разумно, вы бы сумели доставить мне кучу неприятностей. Но сейчас меня интересует только Желтоголовый. Вернее, его смерть.
Непот поклонился. Другой цахор произнёс:
— Хорошо. Мы подчиняемся твоей воле, как всегда, архидемон. Когда нам следует выступать?
“А это северянин, — подумал Лотар, — его нетрудно определить по выговору”.
— Хороший вопрос, Сувое-джа. Жаль, что эти слова не всем пришли в голову. Но если они не возражают, значит, они разделяют их. Сейчас ещё рано, Лотар пока силён. Но согласно простейшей логике это также означает, что скоро его сила станет убывать, и наступит день, когда я дам вам общий сигнал. Тогда вы должны действовать, и только действовать. Любое промедление я накажу самым суровым образом. Зато того, кто принесёт мне его душу, я награжу так, что он сможет не одну, а несколько своих жизней гордиться и радоваться моему дару.
“Они же смертны!” — беззвучно ахнул Лотар. Вот это открытие! Хотя всё остальное тоже было интересно.
— Значит, мы можем возвращаться назад, в свои вотчины, и ждать твоего сигнала? — спросил предводитель цахоров Южного континента.
— Жмарун-джа, ты самый догадливый из нас, — легко кивнув, ответил Нахаб и вытянул вперёд руку. — Ждите, и только ждите. И помните: если кто-то из вас не выполнит моего распоряжения, кара моя превзойдёт всё, что вы только способны представить.
— Как мы узнаем твой сигнал, Повелитель Зла?
— Вы поймёте его.
Свет перед каменной головой начал меркнуть. Голубой туман стал гуще, голоса цахоров стихли. Теперь даже голос Сухмета вполне перекрывал их.
Лотар повернулся, толкнул плечом дверь подвала и вышел во двор. Здесь по-прежнему светило июльское солнышко, в дальнем углу двора работали строители. Где-то скрипели пилы, стучало долото по камню. Какая-то женщина сзывала ребятишек. Лотария жила, строилась, надеялась на будущее.
Но теперь Лотар очень сомневался, что будущее у этого города есть. Он сжал кулаки. Хватка получилась слабой. Сколько месяцев он не работал на тренировках, а просто отбывал номер? Насколько он силён сейчас? Мог ли по-настоящему сильный боец пропустить стрелу эрка и не догадаться взять в плен Киноза?
Кто-то тронул плечо Лотара. Это был Рубос. Рядом с ним стоял Сухмет. Ещё дальше — Ди и Стак. Каменная голова осталась в подвале. Но в ней не было больше никакой надобности. При желании Лотар мог прокрутить в сознании всё, что это устройство в себе хранило, не упустив ни единой детали.
— Что скажешь? — спросил Рубос.
— Они — самые сильные и уверенные враги, которые когда-либо нам попадались. Рубос кивнул:
— Может быть. Но я нередко слышал эти слова и раньше, а мы ещё живы.