Кожеед
Шрифт:
Черты лица не разобрать. Зубы оскалены, словно мертвец зловеще смеется.
– Почему ты решил, что это Ребров? – Юрьевна посмотрела на Антошу.
Антоша пожал плечами.
– У нас два трупа в тюремной робе. Дунгаев, один из беглецов, видимо, зарезан – у него из груди торчал скальпель. К тому же у него титановая пластина в левом плече, с номером… Там ее видно. А у Реброва никаких инородных предметов в теле нет.
Юрьевна уже сообразила. Светоотражающая полоса на колене, характерная. Широкие штаны арестанта…
– Ботинки посмотри, - подсказал Антоша.
Юрьевна посмотрела.
На подошве, слегка оплавленной пламенем, был четко различимый инвентарный номер. Тюремные ботинки. Даже номер на подошве не успел стереться. Видимо, обладатель ботинок носил их не так долго. «Ребров. Это Ребров».
Юрьевна, на удивление, почувствовала облегчение. Радость. А потом досаду. Ребров мертв, это хорошо. Но легко отделался… Вот это плохо.
– Возможно, ты прав, - Юрьевна кивнула. – Ты как, здесь закончил?
– Еще нет.
Антоша потянулся и зевнул. Юрьевна поняла, что он вымотан до предела. Операм хорошо, им дают отдохнуть день после выезда на место, отсыпные часы и прочее. А следователь завтра с утра – на работе.
– Смывы с рук? Отпечатки? – спросила она все же.
– Обижаешь. Все сделали. Ты вообще приехала на все готовенькое.
– С меня причитается.
Антоша устало засмеялся.
– Само собой.
Когда Антоша ушел, Юрьевна продолжила осмотр помещений. Все залито водой и желтой химической пеной после тушения пожара. Вонь страшная.
Дежурный следак балагурил и шутил. Нашелся стендапер, блять, подумала Юрьевна в раздражении. Она начала уставать от этого «Коломенко, область».
– Здесь еще плавала отрубленная рука. Как резиновый утенок в ванне, представляешь? Эксперты ее упаковали.
Дежурный усмехнулся. Юрьевна повернулась и в упор, не мигая, посмотрела на него. Улыбка медленно сползла с лица дежурного следака. «Молодой, - подумала Юрьевна.
– Или циник». Дежурный не выглядел молодым, лет тридцати. Юрьевна потянула носом воздух. Даже, несмотря на сильный аромат гари, она чувствовала едкий запах пота, идущий от дежурного.
– Извини, - сказал дежурный наконец.
«Нет, просто дурак».
В стенах следы от выстрелов, эксперты выковыряли пули. Баллистическая экспертиза покажет. Но что же все-таки тут произошло?
– Провода, - задумчиво сказала она. Дежурный повел головой, не понимая. – Обгорели. Стальные клеммы. Аккумулятор… возможно, автомобильный, большого размера. Для грузовика?
Дежурный заметно оживился.
– Да, аккумулятор был. И им, похоже, кого-то убили. Три тела там, в комнате медперсонала, - он махнул рукой куда-то вглубь здания. – Обгорели очень сильно. Пять здесь, но обгорели почему-то меньше. И может, еще кого-нибудь найдем. Пожарные пока работают в той стороне здания.
«Восемь здесь. Плюс девушка в машине», подумала Юрьевна.
– Настоящая бойня, - сказала она.
Дежурный кивнул.
– Ага, бойня.
…В группу раньше входили четверо следователей, пока Свечников не отчебучил свой коронный номер – два проеба по цене одного. Тогда его от греха подальше и по взаимному согласию перевели в следственный отдел полиции. Насколько Юрьевна знала – Свечников там не особо прижился. Все-таки пропажа жены его сильно подкосила…
Юрьевна считала, что Нина давно мертва. Ребров, он же Доктор Чистота, не относился к типу социопатов, которые годами держат людей в заточении. Это тебе не Скопинский маньяк. Максимальный срок жизни, на который могла рассчитывать Нина – две-три недели. И все эти две-три недели она бы точно не была здоровой. Доктор Чистота начинал пытать жертв сразу, не откладывая надолго. «Реброва мы задержали через месяц после исчезновения Нины, так?», подумала она. Значит, Реброву хватило времени, чтобы позабавиться и замести следы.
Увы. Свечников зря надеялся.
Ребров, конечно, намекал, что знает, где Нина. Но это была ложь, чтобы зацепить Свечникова побольнее.
Социопаты постоянно врут. Это аксиома.
Юрьевна оглядела место, где все случилось. Первый этаж, огромная палата…
«Ничего не понимаю. Какой-то ебаный балет, а не место убийства». Лебединое, блять, озеро.
Дежурный несколько раз щелкнул фотоаппаратом. Юрьевна кивнула ему:
– Не в службу, а в дружбу. Скинь кадры на почту, сейчас продиктую. Пусть распечатают к моему возвращению…
Дежурный помялся. Юрьевна подняла брови – это что за номер?
– Это проблема? – быстро спросила Юрьевна.
Дежурный покрутил головой.
– Ну, как сказать. Юрьевна… – начал он. Сбился. – Вы… я… ты…
Снова сбился. Следаки называют друг друга на «ты», формальности тут только мешают.
Юрьевна прервала:
– Двадцать первый век на дворе, ракеты мчатся к Марсу, а ты не знаешь, как выложить фото в файлообменник?!
Дежурный поморгал. Удивленно.
– Так это… Связи здесь нет. Глухо, как в танке. Да ты сама посмотри…
– Что?
Юрьевна достала телефон, разблокировала экран. Постучала ногтем по стеклу. А ведь дежурный прав. Телефон показывает вместо пяти делений — крестик. Связи нет. «Надо же, не знала, что рядом с Москвой такие места остались. Тут до цивилизации всего ничего – сто двадцать километров, а смотри ж ты». Юрьевна покачала головой.
– А ты прав. Удивительно.
Дежурный вскинулся.
– Удивительно, что я прав?!
– Ну-ну, не обижайся. Извини, солнышко, я погорячилась. Так что тут со связью?
– Я же говорю: Мертвая зона. Поэтому сталкеры доморощенные в этот район мотаются. Связи нет, людей нет, вокруг развалины и заброшенные строения… Романтика. Прямо как в фильме… в этом… «Сталкере». И вообще, тут такой Парк Советского периода по дороге. Заметила? Останки исчезнувшей цивилизации.
Юрьевна невольно вспомнила фасад заброшенного здания с пионером, указывающим рукой куда-то в светлое будущее. Иронично, да. Она проехала его перед поворотом на больницу. Ехала, кстати, по навигатору. То есть, gps тут все-таки ловит.