Козлиная песнь (сборник)
Шрифт:
В школе собирает для него огрызки карандашей, выменивает фантики, подбирает для него разные бумажки, первые пробы пера, черновики классных работ.
Вот она уже взрослая и помогает ему в деле систематизации.
«Да, – подумал он, – недурно иметь ребенка».
Систематизатор посещал обладателей мелочей.
Работы у преподавателя голландского языка было достаточно. Скопидомов в городе много.
Бухгалтер Клейн, например, копил все с изображением Петербурга, от открыток до пивных этикеток. Престарелый донжуан, режиссер небольшого театрика – свистульки, киноактер – дамские перчатки. Были собиратели обрывков кружев, кусочков парчи, бисеринок, дамской отделки.
Для всех этих людей город являлся золотым дном, северным Эльдорадо, новым Геркуланумом и Помпеей.
Названные лица все свободное и не совсем свободное время тратили на раскопки.
Они раскапывали комнатки еле двигающихся старушек и старичков, у которых что-либо еще сохранилось.
Одолеваемые страстью к собственности, другие собирали не предметы, а нечто нематериальное… но обладающее известным вкусом и запахом, – например, ругательства, анекдоты, красивые фразы из книг, обмолвки, ошибки против русского языка.
Одни из скопидомов погружались в гордые мечты, преувеличивая эстетическую ценность некоторых предметов (кружев), другие объясняли свое накопление (дамские перчатки) желанием написать особую книгу «История дамских перчаток», третьи – любовью к зрелищам, радующим глаз (парча).
Так жил систематизатор среди этих своеобразных капиталистов, бандитов и разбойников, не брезговавших кражей, похищением ценных для старичков и старушек, часто лишь по воспоминаниям, предметов. Эти собиратели были настоящие эксплуататоры, неуловимые, жестокие и жадные.
Они незаметно своих знакомых превращали в своих рабочих, они путем морального воздействия заставляли их трудиться в пользу частного накопления.
В этой части общества существовали нерегламентированная государством меновая и денежная торговля, купля и продажа, неуловимая для финансовых органов. Здесь платили довольно дорого за какую-нибудь табачную этикетку первой половины XIX века, за какую-нибудь фабричную марку, покрытую позолотой.
Эти эксплуататоры не брали патента, они жили вольной разбойничьей ассоциацией. В невозможных для частного накопления условиях они все же, обойдя все законы, удовлетворяли свою страсть.
Жена систематизатора уехала с ребенком на дачу в Левашове. Жулонбин не поехал, он предпочитал не расставаться со своим богатством.
Но он, конечно, проводил свое бедное семейство на вокзал и обещал при первой возможности навестить.
На прощанье Жулонбин сказал:
– Ты сама видишь – они заплесневели.
Систематизатор даже облегченно вздохнул после отъезда своих домашних на дачу.
Он внес свои вещи в комнату жены.
За зиму все это в сыром помещении страшно пострадало.
Спичечные коробки покрылись плесенью, расклеились, перья заржавели, на огрызках карандашей краска разбухла, афиши стали неимоверно влажными и готовы были расползтись.
Систематизатор стал раскладывать и расставлять свои богатства.
На подоконник положил спичечные коробки и огрызки карандашей.
«От солнца могут выгореть краски», – подумал он.
Снял Жулонбин вещи с подоконника.
Он обратил внимание на черную резную этажерку.
Он снял с этажерки фарфоровый грациозный бюстик Жанны д'Арк, бронзированную кошечку-скопидомку, статуэтку цвета морской волны, изображавшую голую женщину с распущенными, длинными до пят, волосами.
Отнес все это в угол комнаты.
Расположил пестрые экспортные спичечные коробки с аэропланами, Пандорой, римскими колесницами, пальмами, скачущим жокеем, пантерами, тиграми, оленями, гербами государств, видами островов, с надписями на китайском, арабском, английском, французском и других языках.
Пандора сильно пострадала, плесень выела белое лицо, босые ноги и часть рыжих волос.
Систематизатор осторожно стал отдирать афиши одну от другой и класть на постель своей жены.
Окно было раскрыто, и в комнату проникал запах дрожжей, исходивший от расположенного напротив пивоваренного завода.
Жулонбин сел на подоконник боком и предался размышлению.
Он думал о том, что можно соединить приятное с полезным, что теперь, может быть, удастся, благодаря отъезду жены, расставить и разложить в этой комнате множество вещей в известном порядке, и тогда легче будет систематизировать.
Он стал освобождать комнату жены от громоздких предметов, посуды, фикусов, кактусов, скатертей, сундуков с имуществом жены.
Вместо посуды на безногий буфетик с зелеными пупырчатыми стеклышками он поставил набор сухих свадебных букетов.
Под круглым зеркалом с изображением фонтана, на столике, обтянутом кисеей, он разложил вынутые из аптечных коробочек всевозможные жетоны, значки ОДН, ОПТЭ, ОДР, флажки, обозначающие отрасли промышленности, ордена.
На обеденный стол он стал наваливать лозунги и плакаты.
Ребенок подрастал. Тайком от отца девочка стала собирать спичечные коробки, но только в отсутствие отца она могла играть ими. В отсутствие отца она строила домики.
Отец сам стриг своей дочери ногти, матери он запретил это занятие.
Таким образом, благодаря своему отпрыску, систематизатор приобретал ногти нужной ему длины и формы. Таким образом он получил добрую сотню вариантов.
Что бы ни приносила в дом дочь – все отбирал отец. Девочка не понимала и плакала.
– Да дай же ребенку поиграть! – говорила жена своему мужу. – Ограничь же в конце концов свою ненасытность. Собирать можно, но собирание стало для тебя культом, нельзя же так в конце концов! Дай ребенку порезвиться, ведь детство бывает только раз в жизни.