Козырь в рукаве (сборник)

Алешина Светлана

— Я ее не знаю, клянусь, — Игорь Аркадьевич сложил маленькие ручки на груди, — это Шурик с ней договаривался, а я в машине сидел.

— Но хоть как ее зовут-то, вы знаете?

— Люда, кажется, — неуверенно произнес он, — или Люся. Да, точно Люся.

— Это одно и то же, — заметила я. — А кто такой этот Шурик, он здесь часто бывает?

— Нет, — замотал головой Игорь Аркадьевич, — я его вчера первый раз увидел. Он странный какой-то, всю дорогу простоял возле столов, но за кий так ни разу не взялся.

— Может быть, кто-нибудь

из ваших завсегдатаев его знает? — закинула я удочку.

— Это я могу узнать, — часто заморгал Игорь Аркадьевич. — Прямо сейчас.

Он поднялся и направился сначала к стойке бара, а потом к бильярдным столам, где лениво катали шары несколько мужчин.

— Видно, Аркадьевич за репутацию своего заведения дрожит, — с жалостной усмешкой сказала Маринка, когда он нас покинул.

— Ты бы тоже дрожала, если бы у тебя такое случилось, — я допила вино и, поставив бокал на стол, закурила.

— Ты думаешь, Мишку укокошила проститутка? — сменила Маринка тему.

— Я нашла в Мишиной ванной женские шелковые трусики и флакон духов, — задумчиво произнесла я. — Ты думаешь, Миша пользовался духами и носил дамское белье?

— Духами-то он точно не пользовался, — встрепенулась Маринка, польщенная тем, что ей предоставлено право на равных со мной принимать участие в расследовании, — а вот насчет белья не знаю. Сейчас такое кругом творится!.. — приподняла она плечи как настоящая аристократка. — Сам черт ногу сломит.

— Это точно, — согласилась я, — но только так было всегда, а сейчас мы просто больше об этом знаем. Вот так, голубушка, это называется свободой слова.

— А мне кажется, это называется извращенством, — пылко заявила Маринка, оставив свой коктейль. — По-моему, женщина должна носить женские вещи, а мужчина — мужские.

— Между этими понятиями такая условная грань, — слабо улыбнулась я, — что не ровен час ошибешься…

Возникший у нашего столика Игорь Аркадьевич прервал мою мысль, которую я собиралась развить.

— Нет, — сказал он опускаясь на стул, — никто этого хлыща не знает. Если у вас больше вопросов нет, то я пойду, мне нужно работать.

— Еще секундочку, Игорь Аркадьевич, — задержала я его. — Откуда вы брали вчера проститутку?

— Не я, — уточнил он, — а Шурик. А взял он ее от ресторана «Театральный».

— Вы о чем-то разговаривали с ней, когда ехали в машине?

— Нет, — предельно лаконично ответил Игорь Аркадьевич.

— А на какой машине вы ездили? — задала я последний вопрос.

— Машину давал Владислав Петрович, это наш босс, так сказать, — пояснил Игорь Аркадьевич. — Синяя «Вольво-740».

Игорь Аркадьевич так и сидел с нами, не снимая своего пуховика, на протяжении всего разговора. Он уже начал пот вытирать большим клетчатым платком, но почему-то верхней одежды не снимал. Когда я поблагодарила его, он направился к двери, расположенной неподалеку от барной стойки, и исчез за ней.

— Ну что, — Маринка выразительно посмотрела на пустой стакан, а потом на меня, — продолжим?

— Не

сейчас, — сказала я, поднимаясь, — сначала мы кое-куда должны прокатиться.

Глава 3

— Далеко? — встревожилась Маринка, поднимаясь следом за мной.

— Да нет, здесь рядом, — успокоила я ее, — навестим жриц любви.

Мы оделись и вышли на улицу, где в машине нас поджидал Виктор.

— Ты не устал ждать? — Я села на переднее сиденье, предоставив в Маринкино распоряжение заднее.

Виктор неопределенно пожал плечами, что могло означать как «что ж мне уставать, работа-то сидячая», так и «могли бы и побыстрее управиться». Иногда я не вполне его понимаю, впрочем, он от этого, по-моему, не страдает. Собственно, зачем я его спросила, не устал ли он, я тоже не совсем понимала. Скорее всего это просто проявление заботы по отношению к нему, в чем он, впрочем, не очень-то нуждается. Возможно также, что я спросила его об этом совсем по другой причине, например, чтобы успокоить свою совесть. Ведь мы могли бы взять его с собой. Ну да ладно, кажется, я совсем запуталась.

— Ресторан «Театральный», — сказала я и закурила.

Виктор запустил двигатель и уверенно вывел машину со стоянки.

«Театральный» располагался неподалеку от центральной площади города, на которую смотрели окна областной администрации. Это соседство, однако, не мешало представительницам древнейшей профессии буквально под носом у отцов города зарабатывать себе на пропитание. Нельзя сказать, что власти совсем уж ничего не делали, чтобы избавиться от подозрительного соседства. Недавно, например, провели очередную кампанию.

Подъезжавшие машины, к которым не спеша подходили девицы, стали скрытно снимать на видеокамеру, а потом показывать номера машин по местному ТВ в утренних новостях. Кампания эта (некоторые правдолюбы, которые наверняка никогда не пользовались услугами такого сорта девиц, заявляли в прессе, что этой съемкой, мол, нарушаются права человека) вскоре бесславно завершилась, как и большинство других, а вот девицы у «Театрального» остались, и машины там по-прежнему тормозили, дабы увезти с собой очередную девицу, а то и двух-трех.

Вот к этому-то злачному месту мы сейчас и направлялись. Часы на приборном щитке показывали девять двадцать пять, то есть время, когда час пик в работе жриц еще не наступил. Но это как раз и хорошо, потому что девицы небольшими группками по двое-трое стояли у телефонов-автоматов, закрепленных на стойках и у высоких пирамидальных тополей, устремивших свои голые ветви к темному небу, высматривали лениво проезжавших потенциальных клиентов. Поэтому, когда Виктор остановил машину у ресторана, к нам подошли сразу три девицы. Они не видели, кто скрывается за тонированными стеклами «Лады», но не удивились, когда я опустила стекло и выглянула наружу. Я смотрела на их нашпаклеванные лица, раздумывая, с чего бы мне начать разговор.