КОЗЫРНОЙ КОРОЛЬ
Шрифт:
– Никогда не видела таких Козырей, - призналась Лью-вилла.
– Но рисовал, безусловно, Дворкин - я узнаю его руку.
– Автор меня интересует в последнюю очередь, - раздраженно сообщил Корвин.
– Кто на них изображен?
Впрочем, оба амберита быстро узнали Одноглазую Змею и Единорога - олицетворения немногих известных им Великих Сил. Остальные картинки на Козырях казались брату и сестре иллюстрациями к школьному учебнику зоологии. Фауст опознал еще двух персонажей из мира пернатых и членистоногих, но и он пришел в замешательство, разглядывая некоторые Карты. Чего стоили одни
Пока загадочная Колода ходила по рукам, некоторые из наиболее интригующих Козырей оказались в широком рукаве Фауста. Герцог рассудил, что с такой экзотикой следует тщательно разобраться в спокойной обстановке. Без посторонних.
Корвин, спрятав оставшиеся Карты, уже собирался направиться к двери, но вдруг остановился и, хитренько поглядев на Фауста, произнес:
– Разъясни мое недоумение, колдун. Уже много лет я ломаю голову над происхождением ковра, что расстелен у нас под ногами. Иногда мне кажется, что ковер похож на ардебильский, но потом я вспоминаю некоторую грубоватость узора, и тогда приходят сомнения. Что скажешь?
– Ардебильский ковер и не должен быть тонкой работы, - презрительно ответил Фауст, однако опустился на колени и принялся разглядывать ворсистую ткань, - Лучшие ковры ткали в Катане, почти так же высоко ценилась работа мастеров Тебриза и Хорасана. В Мазандаране и Ардебиле делали товар второго сорта… Но здесь - отнюдь не второй и даже не третий сорт.
– Герцог выпрямился, отряхивая пыль с колен.
– Если тебя интересует мое мнение, то слушай: это - агдамская подделка.
– Агдам?!
– вскричал потрясенный принц.
– Не может быть! Насколько я помню, в этой дыре умели гнать только омерзительный дешевый портвейн.
– И столь же омерзительные дешевые ковры, - хихикнула Льювилла.
Недоверчиво покривившись, Корвин осведомился:
– Я слышал, в тех краях постреливали?
– Было дело, - подтвердил Фауст.
– Противник обошел городишко механизированной колонной. После первых же выстрелов армия разбежалась, население успело уйти за два дня до того. Когда вражеские танки вползли на окраину, город был пуст, если не считать съемочной группы столичного телевидения… Что же касается портвейна, то ты не совсем прав. Не «Массандра», конечно, даже не «Порто», но все-таки…
Рассвирепевшая Лью перебила мужчин, злобно прорычав:
– Надеюсь, вы не станете сейчас обсуждать достоинства дешевой бормотухи?!
– Она снова права.
– Фауст развел руками.
Вняв сестриным увещеваниям, пристыженный Корвин провел их в соседнюю комнатушку, где стены закруглялись над головой, смыкаясь подобием купола. Стальная дверь оказалась на месте и, к счастью, была не заперта. Пройдя через эти металлические врата, они попали в длинный тоннель, который то расширялся, образуя просторные пещеры, то становился совсем узким. Им пришлось преодолеть множество подъемов, спусков и поворотов, но в конце концов Корвин вывел спутников из подземелья к поврежденному Лабиринту, вокруг которого неторопливо прогуливались, рассуждая на разные
Между глядевшей из скалы пещерой и самим Узором валялся скелет жуткого существа. Оценив размеры и форму костяка, Фауст прикинул, что при жизни тварь весила не меньше тонны, имела птичью голову с клювом, длинный хвост анаконды и львиное тело с четверкой лап, пальцы которых заканчивались мощными когтями. У зверя были несерьезные слабенькие крылышки, позаимствованные у летучей мыши или птеродактиля-переростка.
– Кто такой?
– полюбопытствовал Фауст, вытаскивая фотоаппарат.
– Винсер был любимым грифоном Дворкина, - пояснил Корвин.
– Его замочил Бранд.
– Наверное, здесь здорово воняло падалью, когда ваш отец ремонтировал Лабиринт…
Продолжая прикидываться тем комическим персонажем, каким его считали амбериты, Фауст занялся изучением останков Винсера. Набрав изрядный запас костей, он запоздало спохватился, не совершает ли святотатства. Нирванца успокоили: дескать, забирай хоть весь скелет.
– Такая разновидность грифона совершенно неведома науке, - восторженно сообщил Фауст проходившему мимо Блейзу.
Вежливо улыбнувшись, принц поспешил свалить подальше от переучившегося зануды, сказав напоследок:
– Я встречал похожих тварей в Отражениях, где водятся мантикоры и сфинксы.
Отцепив пинцетом и зубилом еще несколько костей, Фауст отошел на полсотни шагов и защелкал затвором, фотографируя скелет. При этом он пару раз заснял саму площадку, на которой был начертан Узор. Амбериты не обратили внимания на его упражнения, а зря - теперь в распоряжении нирванского семейства имелись снимки, которые несложно превратить в Козыри для этого места.
Покончив с неотложными делами, герцог позволил себе оглядеться. Главный Лабиринт, поврежденный кровью Ринальдо, слабо светился на идеально плоском выступе скалы, имевшей форму овала с осями в сто и двести метров. Одним концом площадка упиралась в склон, где располагалась пещера, ведущая к апартаментам Дворкина. Со всех прочих сторон скала почти отвесно обрывалась в море, которое было такого же густого темно-синего цвета, как и небосвод над головой.
Стоя у обрыва, Фауст любовался величественной панорамой безжизненного мира, а заодно, насторожив магические чувства, внимательно слушал, о чем говорит королевская Семья.
Фиона напористо заявила:
– Нам срочно нужны Дворкин и Камень Правосудия. Не водить же по Лабиринту дурочку Корал.
– Нужны Дворкин или Камень Правосудия, - уточнил Джулиан.
– Кстати, Корал пока тоже недоступна, - напомнил Бенедикт.
– Ходили слухи, будто ее похитили какие-то призраки Логруса.
– Я слышал версию, будто там были призраки Лабиринта, - сказал Рэндом.
– И где же сейчас находится Корал?
– спросила Флора.
Отвечать сестре, которую в Семье считали не слишком умным существом, никто не стал. Вместо этого Льювилла заметила:
– Ее надо найти поскорее. Нам же не нужно, чтобы она настроилась на контакт с Камнем. Потом хлопот не оберешься.
– Если она не круглая дура, то уже настроилась, - сказала Фиона.
– Наверняка наш племянничек Мерль объяснил тетушке, как это делается.