Краденые души
Шрифт:
— А почему я должен с тобой разговаривать? Тебя вообще надо было сразу убить и всё…
— Ты не придумал, за что, — пожал плечами Ульхард. — Поэтому и переделал Вечерний Дом. Так тебе кажется больше
— Да ну тебя к чёрту! — Белый Рыцарь продолжал меняться. У него на носу появились очки, на подбородке — жиденькая бородёнка, а вместо белого камзола и рубахи в пене белоснежных кружев появилась растянутая майка и синие штаны, протёртые на коленях. — Ну вас всех, знаешь, куда… Пропадите вы пропадом… такое хорошее было начало… — человечек шмыгнул носом и вытер его ладонью. — Вы ещё пожалеете, что так со мной… я вас создал, а вы… какая мне от вас польза… даже если издадут, заплатят копейки… да и вообще… всякие тёмные владыки всё равно уже в печёнках у всех сидят… начну другое… историческое начну… про Иоанна Грозного…
Он бормотал и уменьшался, бормотал и уменьшался, а стены Вечернего Дома постепенно обретали свой нормальный облик. Солнце уже
Старый Сандик деликатно скрипнул дверью и прошёл по библиотеке, осторожно ступая, чтобы не мешать государю думать.
Ульхард обернулся.
— Лима вернулась, государь, — сказал камергер. — С ней Гхоти-Тью и его зверюги… вроде как, дикари снова устроили заварушку в предгорьях. А все эти крестьяне с рассветом покинули замок вместе со своей мелюзгой — раз уж возвращена безопасность… Что же вы ещё не завтракали, государь?
— Хорошо, хорошо, — кивнул Ульхард — и тут скользнул взглядом по полу. — Сандик, откуда в библиотеке слякоть на полу?
Камергер увидел, ахнул и тут же устроил разнос дежурным лакеям. Ульхард сделал феям приглашающий жест и отправился в каминный зал, кивая на ходу берущим на караул серым стражам.
Его дожидалась Лима — будущая государыня Закатного Края.