Шрифт:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Стандартное время Консорциума: 03.06.2538
25 километров к югу от порта Габриэль, колония Редстоун
45 минут после инцидента в порту Габриэль
Чувство было такое, словно она очнулась и обнаружила, что во сне прошла сквозь врата ада.
Дакота судорожно вздохнула, как будто только что появилась на свет. Шок отпустил
Что же тут произошло?
Со всех сторон ее окружали тела; с темно-серого неба шквалистый ветер сыпал на них снег. Большинство погибли, когда бежали в поисках спасения. Отвратительная сцена кровавой бойни.
С ослепляющей ясностью она вспомнила, каково это было — убивать их.
Руки безвольно повисли вдоль тела, пальцы одной еще сжимали автоматический пистолет стандартной модели, принятой на вооружение Консорциумом. Пузатые транспортные суда кружили высоко над головой, временами резко падая с орбиты, как приметившие добычу стервятники.
Хуже всего было то, что она слишком много помнила. Каждый выстрел, каждый крик, каждую смерть… и с этим предстояло жить теперь до самого конца.
Мысль об этом укрепила ее в намерении покончить с собой.
Дакота медленно побрела по обочине дороги — прочь от транспорта и тел беженцев-фриголдеров, лежавших в заполненных снегом канавах.
Какая-то женщина умерла, запутавшись в мощных корнях и ветках джаглифа. Дакота освободила ее, не обращая внимания на острые шипы, вонзавшиеся в кожу через защитный костюм. Уложив тело на обочину дороги, девушка посмотрела женщине в лицо. Средних лет, в черных волосах несколько седых прядей.
Дакота закрыла ей глаза и еще несколько минут стояла возле трупа на коленях.
Наконец она встала, прислушиваясь к шуму холодного воздуха, проходящего по системе фильтрации дыхательной маски, чувствуя, как в легких он превращается в крик, которому, казалось, не будет конца.
Но через некоторое время от напряжения заболело в груди, и она замолчала.
Дакота снова побрела вдоль дороги, срывая с себя по частям защитный костюм, швыряя обрывки в придорожную канаву. За костюмом последовало изолирующее нижнее белье. И вот она, уже совсем голая, под утренним небом Редстоуна.
Температура была ниже нуля, и через мгновение тело онемело от холода. Тем не менее она опять надела дыхательную маску, потому что быстрая смерть от асфиксии в этой враждебной атмосфере казалась ей слишком легкой. На нежной бледной коже обнаженных плеч и постриженной наголо голове танцевали снежинки.
Спотыкаясь, Дакота сделала еще несколько шагов. В глазах потемнело, когда она увидела искореженный транспорт, перевозивший беженцев. Некоторые машины продолжали гореть, пачкая небо Редстоуна густым маслянистым дымом.
Девушка полностью лишилась сил возле статуи Белль Тревуа, учиданянского ребенка-мученика, стоявшей в вечном карауле у дороги с протянутыми в мольбе к небу руками. Жест казался еще более безнадежным в этом пустынном, неприютном месте. На пьедестале статуи — безобразное, корявое граффити.
Чувствуя, что смерть уже рядом, Дакота свернулась калачиком у ног статуи. Каменный лик с пустыми чертами равнодушно взирал на нее сверху.
В голове у нее все еще звучали шлепки бегущих босых ног и крики пожираемых пламенем беженцев. Но потом Дакота услышала другие голоса — к ней приближались, о чем-то переговариваясь друг с другом, солдаты.
Они пришли за ней. Они пришли, чтобы спасти ее.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Город Эркиннинг, колония Беллхейвен
Стандартное время Консорциума: 03.02.2536
За два года до инцидента в порту Габриэль
Дакота смотрела на далекие крыши маленьких домиков, группками теснившихся за городскими каменными стенами. Над ее головой в небе ярко горели семь вечерних звезд — словно благословение Бога.
Как только она подняла глаза, ее новый, недавно вживленный в голову имплантат заполнил мысли совершенно бесполезной информацией — без всяких усилий она могла бы сказать сейчас, на каком расстоянии находится каждая звезда, каково ее отклонение от галактического экватора, сколько планет и невидимых спутников движутся по орбитам вокруг каждой из них. И еще целый рог изобилия подобных деталей в отношении тысяч других звезд, расположенных в сотнях световых лет от Беллхейвена, дожидался своего часа на задворках памяти. Дакота представила себя пауком в центре некоей кибернетической паутины, а имплантаты — тысячами тонких составных конечностей, способных дотянуться и достать с неба солнце и луну, чтобы она могла с ними поиграть.
Девушка опять опустила голову; дыхание замерзало в холодном ночном воздухе, вырываясь из-под туго повязанного шарфа, закрывавшего горло и рот. Ледяной ветер жалил только что выбритую голову в тех местах, где ее не защищала надвинутая на уши толстая кожаная шапка. Дакота оглянулась на стоявшего рядом наставника Лэнгли.
Смуглое лицо Лэнгли украшала небольшая бородка, длинная черная накидка напоминала облачение какого-нибудь проповедника минувших веков, высокий жесткий воротник туго облегал шею, а подол доходил до ботинок. Такая форма была призвана напоминать гражданам о власти контролирующей город религиозной олигархии.
Дакота обратила внимание на выражение его лица и улыбнулась. Ее не слишком волновало, что на выбритой голове все еще виднелись кровоподтеки и шрамы после хирургического вмешательства.
Далеко внизу, под Гаррисоном, на крыше которого они стояли, Дакота видела людей, толпившихся около продуктовых прилавков у оживленных перекрестков, по которым проходила тысячу раз. Ей даже удавалось различать их лица в редких пятнах света. Обрывки разговоров долетали вместе с запахом еды, вызывавшим чувство голода.