Крах 1941 – репрессии ни при чем! «Обезглавил» ли Сталин Красную Армию?
Шрифт:
Войсковые штабы ОКДВА бесперебойную связь с войсками не умели обеспечить и в первой, «дорепрессионной» половине 1937-го (в частности, на мартовских дивизионных и корпусных учениях); не умели добиться этого и штабы того из тогдашних стрелковых корпусов БВО, по которому только и сохранилась информация, – 23-го…
Нежеланием штабов использовать радиосвязьотличались и знаменитые Киевские маневры 1935 г., где «радиосредства, работающие на ходу, не использовались» 181. В декабре 1939-го (если верить тому, что заявил на апрельском совещании военком Управления связи Красной Армии К.Х. Муравьев) из-за нежелания использовать радио потеряла, пойдя в наступление, связь с командованием 20-я тяжелая танковая бригада, но и это было лишь повторением того, что произошло в сентябре 1935-го, на Киевских маневрах. Войдя в прорыв, батальон танков Т-28 (именно такими
Нежелание штабов использовать радиосвязь было типичным и в 36-м, когда, в частности, в передовом БВО его зафиксировали у единственного полкового и почти у всех батальонных штабов, материалы проверок которых сохранились, когда в передовом же КВО этим грешили даже штабы соединений. Согласно отчету округа о сентябрьских Шепетовских маневрах, «радиосвязь не заняла подобающего ей места в управлении частями и подразделениями» 182 даже в танковых, т. е. подвижных, войсках! В «дорепрессионном» же январе 1937-го использовать вместо радио посыльных в КВО предпочитал даже штаб лучшего (72-го стрелкового) полка «ударной» 24-й стрелковой дивизии – один из трех тогдашних полковых штабов этого округа, которые освещаются источниками. Указание отчета штаба ОКДВА от 18 мая 1937 г. на то, что «использование штабами всех видов средств связи еще недостаточно» 183, и тот факт, что на единственном освещаемом источниками корпусном учении этого периода в БВО (учениях 23-го стрелкового корпуса) во время марша радиосвязь отсутствовала, позволяют заключить, что радио игнорировали тогда и в этих двух крупных округах…
В феврале 1940 г. штабы часто плохо оборудовали КП средствами связи, но штаб лучшего полка элитной дивизии передового КВО – 72-го стрелкового полка 24-й стрелковой дивизии – подобное неумение управлять с командного пунктадемонстрировал и в «дорепресссионном» январе 1937-го. Он вообще пытался управлять с такого КП, на котором еще не было развернуто никаких средств связи!
Из директивы командующего Северо-Западным фронтом № 4703 от 27 февраля 1940 г., потребовавшей от штабов «обеспечить своим командирам возможность непрерывно управлять боем» 184, можно понять, что непрерывности управления в ходе прорыва «линии Маннергейма» достичь не удалось. Но точно так же было и ровно за три года до этого, при штурме 52-й стрелковой дивизией на учениях 23-го стрелкового корпуса БВО в последних числах февраля 1937-го Мозырского укрепрайона: «управление в полосе наступления внутри УР [укрепленного района. – А.С.]» «осуществлялось с большими перебоями» 185.
Штабная культурав финскую войну «была на низком уровне» – но ту же картину являет нам и 1935 г. Как показали весенне-летние проверки московских инспекторов, эта культура была тогда низка даже во всех штабах стрелковых корпусов передового УВО/КВО. В штабе «ударной» 44-й стрелковой дивизии КВО еще в сентябре, имея на подготовку приказа на прорыв оборонительной полосы противника куда больше времени, чем в реальной боевой обстановке, составили этот приказ «исключительно небрежно»… 186А в корпусном и дивизионных штабах 5-го стрелкового корпуса передового же БВО командиры в марте 1935 г. не владели даже прочными навыками штабной графики, а вместо «приказов, докладов, донесений» вели «разговоры»! 187
Сводки, составлявшиеся в феврале – марте 1940 г. в штабе 15-й армии, были «многословны, неконкретны», но в крупных штабах передового КВО «многословие» было «обычным явлением» и в сентябре 1935-го, на Киевских маневрах 188.
Штабная культура в Красной Армии и в 1936-м была такова, что начальники штабов полков уже начавшей воевать 40-й стрелковой дивизии ОКДВА и те не знали условных знаков, при помощи которых на карту наносится обстановка, а неумение вести рабочую карту штабисты демонстрировали даже в «ударной» 2-й стрелковой дивизии передового БВО.
Штабная культура в Красной Армии и в первой, «дорепрессионной» половине 1937-го была такова, что в двух из трех освещаемых источниками тогдашних полковых штабов передового КВО (72-го стрелкового полка 24-й и 287-го стрелкового полка 96-й стрелковой дивизии) донесения составляли неясно, а рабочие карты вели плохо и что во всех освещаемых источниками дивизионных штабах ОКДВА качество штабной документации было невысоким.
Информировать вышестоящий штаб об обстановкевойсковые штабы ОКДВА «забывали» и в 1935-м. А в 1936-м, как можно заключить
Штабы, вышедшие на финскую войну, отличались неумением произвести расчет времени, потребного войскам на организацию боя, но в 1935-м штабы не умели это делать и в 18-м стрелковом корпусе ОКДВА, и в 27-й стрелковой дивизии передового БВО; безбожно «лакировавший» действительность годовой отчет КВО от 11 октября 1935 г. и тот согласился, что «расчеты: время, пространство, местность» «быстро и правильно производить» умеют «не все еще штабные командиры» 190. А в 36-м, как явствует из директивы наркома обороны № 22500сс от 10 ноября 1936 г., неумение или нежелание штабов вести «расчет времени на принятие решения, его оформление и доведение до исполнителей» было характерно для всей Красной Армии 191 (времени на организацию боя, подтверждал в своем докладе от 7 октября «О боевой подготовке РККА» М.Н. Тухачевский, исполнителям не оставляют ни полковые, ни дивизионные, ни корпусные штабы…).
«Слабая подготовленность» штабов вновь сформированных в военное время соединений и объединенийтакже не была следствием чистки РККА. Вновь сформированные в 1939–1940 гг. штабы армий «были слабо подготовлены и не могли квалифицированно и полно руководить войсками» – но проведенные в 1935-м сборы управлений шести общевойсковых и одной конной армии показали то же самое: «армейские управления военного времени по своей подготовленности все еще находятся на низком уровне, особенно приписанный к этим управлениям начсостав запаса»… 192
Стрелково-артиллерийская выучка.«Нам необходимо, чтобы наш командный состав умел бы получше стрелять в трудных условиях, с большим смещением, в лесной местности […]», – отметил на апрельском совещании при ЦК ВКП(б) начальник артиллерии 8-й армии комбриг Н.А. Клич 193. Эта проблема частично вытекала из другой, на которую указал перешедший в последние дни войны с должности командарма-13 на должность начальника артиллерии Северо-Западного фронта, артиллерист по специальности В.Д. Грендаль: «В артиллерии очень плохо поставлена служба разведки и наблюдения […]». («Разведка целей, – подтверждает отчет 8-й армии, – производилась неудовлетворительно в силу как отсутствия средств разведки, так и практических навыков в наблюдении целей (неумение выбирать НП [наблюдательный пункт. – А.С.] в лесу, отсутствие системы наблюдения и т. д.)») 194. «Мы почувствовали чрезвычайно остро, что подчас наши командиры-артиллеристы не умеют ориентироваться на местности», – докладывал на апрельском совещании и командир 473-го гаубичного артиллерийского полка 8-й армии майор Н.В. Мухин 195.
Но стрельбы в сложных условиях (и, в частности, в лесистой местности)советским командирам-артиллеристам плохо давались и в 1935-м: ведь тогда они, по оценке начальника Генштаба РККА А.И. Егорова, недостаточно знали теорию стрельбы, а без нее невозможно научиться стрелять в сложных условиях.
Стрелять в сложных условиях (и, в частности, в лесу) артиллеристы Красной Армии плохо умели и в 1936-м. Ведь сложные условия обычно означают, что цель плохо или вовсе не наблюдается – так что стрелять по ней приходится по карте, с использованием топографической основы. А вопрос о «подготовке топографической основы», констатировал в своем докладе от 7 октября 1936 г. «О боевой подготовке РККА» М.Н. Тухачевский, в артиллерии Красной Армии «практически» еще «не разрешен» 196. Кроме того, при стрельбе в условиях плохой видимости приходится применять аналитический метод подготовки данных – а им в 36-м не владели даже те командиры, которые были выдвинуты для участия во Всеармейских стрелково-артиллерийских состязаниях командиров батарей наземной и зенитной артиллерии… Политуправление такого передового округа, как КВО, в своем докладе Москве от 5 мая 1936 г. прямо признало, что «стрельбы при сложных условиях дают в большинстве своем неудовлетворительные результаты»! 197