Крах "Барбароссы"
Шрифт:
С рассветом противник начал интенсивный обстрел тяжелыми артсистемами фортов «А» и?1, расположенных севернее крепости, и фортов?5 и «З», расположенных южнее. С главного наблюдательного пункта, перенесенного с разбитой колокольни на башню Тереспольских ворот, было видно, что высокие фонтаны разрывов полностью скрыли земляные валы фортов. После получасового интенсивного артобстрела немецкая пехота пошла на приступ, но под огнем фортов залегла, а затем отошла на исходные позиции. Форты, построенные значительно позже, чем сама крепость, имели под шестиметровым защитным слоем грунта железобетонные казематы со стенами и перекрытиями полутораметровой толщины, и выдержали обстрел всеми применяемыми противником артсистемами.
Комполка
В 09–15 у форта?5 взметнулся огромный столб дыма и пыли, высотой метров 150, а то и больше. Через 15 секунд громовой раскат, казалось, покачнул массивную надвратную башню. Минут через пять такой же сверхмощный разрыв произошел у форта «А». Никаких самолетов в безоблачном небе над фортами не наблюдалось. Гаврилов срочно вызвал на НП начарта Иваницкого. Пока подполковник Иваницкий пробирался по подземному ходу и подвалам с КП, у фортов произошло еще по одному такому же разрыву. Наводчики немецких свехтяжелых пушек явно брали форты в «вилку». Взлетевший бегом на 5 высоких этажей башни Иваницкий увидел третий разрыв у фортов «5» и «А».
— Понятия не имею, из какой такой «дуры» немцы стреляют, но судя по разрыву, в снаряде не меньше полутонны взрывчатки, — отдышавшись, прокомментировал увиденное начарт [16] . Я считаю, нужно срочно сообщить в штаб армии! Пусть высылают авиацию! Если эта «дура» начнет лупить по крепости, то она нам всю артиллерию в подвальных казематах разобьет. Наши казематы она разобьет с одного попадания! Самим нам ее не достать, мы даже не знаем, где она стоит.
Гаврилов продиктовал по телефону шифровку в штаб армии командарму Серпилину с пометкой «срочно». Такое право дал ему лично командарм.
16
Кроме обычных артсистем, к крепости были подтянуты 2 из 6 имевшихся в наличии у немцев сверхмощных осадных артсистем типа «Карл» калибром 600 мм. «Карлы» весили по 126 тонн и стреляли фугасными снарядами весом 1700 кг.
Между тем, четвертым выстрелом немецкие артиллеристы накрыли цели — форты?5 и «А». На каждый форт они потратили еще по пять снарядов с интервалом по шесть минут.
— Видимо, у немцев две «дуры» — одна стреляет по форту?5, а другая — по форту «А». Скорострельность — один выстрел в шесть — семь минут, так я думаю — сделал вывод Иваницкий.
После девятого снаряда наступила пауза. Затем немецкая пехота снова пошла в атаку. В стереотрубу, перенесенную на новый главный НП со старого, Гаврилов ясно видел, что пехотинцы взяли оба форта без потерь и без единого выстрела со стороны фортов. Видимо, гарнизоны были полностью уничтожены немецкими сверх снарядами. Гаврилов тут же направил командарму шифровку с информацией о том, что после 6 попаданий сверхтяжелых снарядов форты были полностью подавлены. Уже после войны было установлено, что эти снаряды пробивали защитную толщу грунта и врывались на бетонном перекрытии казематов. Бетонное перекрытие взрыв такого количества тротила не выдерживало и обрушивалось. В соседних казематах людей тяжело контузило акустическим ударом и сотрясением стен и полов.
В 10–32 над крепостью прошла четверка «ишаков», очевидно, на разведку. Однако, над Тересполем они были перехвачены месершмитами. В завязавшемся бою два «ишака» были сбиты, а два сумели оторваться и уйти на свою сторону. В 10–57 Гаврилову передали шифровку от командарма. В ней предписывалось, в случае применения немцами сверхтяжелой артсистемы немедленно дать открытым текстом сигнал: «Ночевала тучка золотая на груди утеса великана».
Гаврилов понял, что пока штабы занимались шифровкой — дешифровкой донесения, пока доложили командарму, все уже кончилось. Теперь командарм хотел поймать немцев «по горячему следу».
В 12–00 немцы начали обстрел из сверхтяжелых орудий фортов?1 и «З» на обоих флангах крепости. Кодовая фраза немедленно пошла в эфир. Третьим выстрелом немцы добились накрытия целей. В этот момент южнее и севернее крепости прошли две четверки «ишаков». Над Тересполем их снова встретили месершмиты. В равном бою три «ишака» и два «месера» были сбиты, остальные разошлись восвояси. Немцы беспрепятственно положили в форты?1 и «З» еще по четыре снаряда, затем их пехота также без сопротивления заняла оба форта. Гаврилов немедленно отправил донесение командарму.
Позднее Гаврилов узнал, что после второй неудачной авиаразведки Серпилин вставил огромный «фитиль» командиру авиадивизии Боброву. А сейчас ему принесли шифровку с новой кодовой фразой — «Очи черные, очи жгучие». Пехота противника, захватив форты, начала продвигаться дальше к фортам?4 и «Ж» на левом фланге и к фортам «Б» и?2 на правом. Чтобы служба не казалась немцам медом, Гаврилов приказал обстрелять немецкую пехоту полковыми средствами. Небольшое количество полковых орудий и минометов, имевшихся в полку, конечно, не могло остановить немцев, но, по крайней мере, им пришлось наступать не пешком, а ползком на брюхе.
В 15–20 сверхтяжелые орудия заговорили снова. На этот раз их целями были форты?2 и?4. Кодовая фраза была передана немедленно. Получивший нагоняй от командарма, Бобров на этот раз не жмотничал и поднял в воздух аж три эскадрильи истребителей — по одной от двух штурмовых и от истребительного авиаполков, всего 24 самолета. На этот раз численное преимущество в воздухе было у наших. С НП полка было видно, как восьмерка «ишаков» сцепилась с восьмеркой «месеров» над Тересполем, но две восьмерки «чаек» прошли по флангам в глубину немецких позиций. «Сверхпушки» продолжали обработку фортов. В оптику было хорошо видно, что юго-западнее Тересполяя «чайки» попали под плотный зенитный огонь. В 16–35 наши «чайки» и «ишаки» прошли обратно, маневрируя и отбиваясь от двух десятков немецких истребителей.
Немецкая пехота приступила к захвату фортов?2 и?4. Разбитые сверхснарядами форты и на этот раз не оказали сопротивления. Невзирая на заградительный огонь полковых средств крепости, немцы заняли форты.
— … И смотри у меня, Павел Саныч, если и в этот раз твои «соколы» пушки не найдут, в следующий раз ты у меня всем полком полетишь, будешь лично за Бугом под каждую кочку на бреющем заглядывать. В слово «соколы», ледяным тоном устраивающий разнос командиру 116-го истребительного полка майору Покрышеву командир 21-й смешанной авиадивизии полковник Бобров влил столько яду, что слушавший разговор начштаба дивизии подполковник Колокольцев инстинктивно пригнул голову. Голос комдива из телефонной трубки, далеко отставленной Покрышевым от уха, отчетливо разносился по всему штабному блиндажу.
— Посылай не меньше двух звеньев, и самых опытных летчиков. Всем остальным сидеть в самолетах в готовности к вылету. Вылет на разведку по моей личной команде. Готовность к вылету через 15 минут. Не найдем пушки, в следующий вылет пойдешь рядовым летчиком, а я у тебя комэском буду, если не посадят обоих. Понял меня?!
— Так точно! Рявкнул в телефонную трубку вытянувшийся по стойке смирно у себя в штабе Покрышев. Затем медленно опустился на стул, вытерев пот со лба. Так резко комдив на его памяти не разговаривал с ним ни разу.