Крах "Барбароссы"
Шрифт:
5 июля вышло постановление СНК о призыве на воинскую службу граждан прибалтийских республик до 1896 года рождения включительно. С учетом этого, а также, с учетом наличия складов вооружения в Риге, командование осажденного гарнизона могло поставить «под ружьё» еще 33 тысячи человек. В целом, в Латвии и Эстонии по этому постановлению подлежали призыву 380 тысяч человек.
С южной стороны горловину прорыва пережимала 11-я сд 11-го ск, опирающаяся на опорные пункты главной линии. Чтобы увеличить длину горловины, между большим болотом у Салпспилса и болотом на речке Тумшупе была развернута в полевой оборонительной линии длиной 7 км фронтом на запад 112-я сд из резерва
Между болотом Тумшупе и следующим огромным болотом Криевупе развернулась на линии длиной 6 км 14-я сд, спешно переброшенная по железной дороге с Северного фронта. Ширина коридора между фронтом 14-й сд и фронтом 128-й сд Рижского района не превышала 7 км. Таким образом, общая длина горловины, по которой пришлось идти немцам, составляла около 30 км при ширине от 4 до 7 км.
В период с 30 июня по 7 июля в полосу Прибалтийского фронта были переброшены с Западного фронта по железной дороге 11-й танковый корпус четырехдивизионного состава и 6-й мотострелковый корпус. Кроме того, из полосы Западного фронта были передислоцированы одна истребительная авиадивизия, четыре штурмовых и две бомбардировочных дивизии, а также две дивизии легких ночных бомбардировщиков. Это позволило переломить ситуацию и лишить немецкую авиацию превосходства в воздухе. Из резерва Ставки Прибалтийскому фронту были переданы 11 гаубичных артполков РВГК.
Но, вернемся к событиям дня 5 июля. После обеда я выехал из штаба фронта на передовой НП 8-й армии, располагавшийся у местечка Заки, в трех километрах за передовой линией 112-й сд и в 5 км от линии фронта, удерживаемой 98-й дивизией. В 16 часов на НП меня встретил командующий 8-й армией генерал-майор Собенников. НП армии размешался в большом дзоте, построенном на макушке невысокого пригорка. Собенников доложил, что вся корпусная и армейская артиллерия ведет непрерывный огонь по атакующим немецким танкам, что 98-я дивизия потеряла 50 % боевого состава и удерживает вторую линию батальонных опорных пунктов. С немецкой стороны действуют одна танковая и две моторизованные дивизии при поддержке многочисленной артиллерии и авиации.
В стереотрубу было видно, что наша дивизия держит оборону за насыпью железной дороги. Фланги дивизии упирались в поросшие редким лесом болота. На обширном поле между болотами перед железной дорогой в дыму от разрывов и горящей бронетехники передвигались крохотные на таком расстоянии коробочки танков. Все поле и насыпь железной дороги были изрыты воронками. В полукилометре перед железной дорогой просматривалась захваченная немцами первая линия обороны дивизии, проходившая по насыпи шоссе и отмеченная многочисленными подбитыми танками. Очевидно, немцам пришлось заплатить дорогую цену за взятие первой линии обороны дивизии.
В воздухе над плацдармом в несколько слоев проносились бомбардировщики и штурмовики. Истребители роились, как комары по весне. Собенников рассказал, что в воздухе над плацдармом творится нечто небывалое. За вчерашний день над узким пятачком размером 8 на 11 км зафиксировано 1700 самолетов противника и 2600 наших. И это не считая ночников! За день сбито 58 немецких самолетов и 105 наших. Зенитчики работают на расплав стволов. Командарм доложил, что приказал стянуть к плацдарму зенитную артиллерию из всех дивизий армии.
На исходе дня 98 стрелковая дивизия, потерявшая 80 % боевого состава, по приказу командующего 8-ой армии отошла за линию 54 сд и направилась в Ригу на пополнение. 56 моторизованных корпус начал втягиваться в оставленный ему коридор. По немецким войскам непрерывно работала артиллерия 8-й армии, Рижского укрепрайона и вся приданная фронту авиация. Можно было надеяться, что через «булавочное ушко» коридора протиснется, самое большее, половина состава немецких корпусов.
Я порекомендовал Собенникову не жалеть боеприпасов и долбить по коридору из всех стволов днем и ночью, чтобы максимально затруднить немцам передвижения войск и транспортных колонн по коридору. И категорически приказал любой ценой не дать немцам расширить горловину. Резервов для этого не жалеть. Подгребать под себя весь местный призывной контингент и восполнять потери соединений. Эти же рекомендации и приказы я повторил в штабе фронта. В резерве фронта оставались еще две стрелковых и одна кавалерийская дивизия, входящие в 27 армию. Кроме того, приказал Кузнецову перебросить к Собенникову и Николаеву всю корпусную и зенитную артиллерию. Пообещал попросить у Верховного еще авиации и зенитчиков.
Затем я направился на тыловой рубеж в город Пярну, поскольку предполагал, что немецкие моторизованные корпуса, просочившись через горловину, двинутся именно туда. Необходимо было проинспектировать готовность свежесформированных дивизий.
3.3. Герои Бреста
До московского аэродрома Тушино летели без посадок, почти 6 часов. Сели уже утром. Весь полет Гаврилов, как и все его бойцы и командиры, благополучно проспал, завернувшись в шинель и плащ-палатку. Гул моторов и болтанка этому ничуть не препятствовали. Бодрствовали только корреспонденты, всю ночь безостановочно строчившие в блокноты. Утром им предстояло сдать материалы в свои редакции.
Прямо к самолетам подали автобусы, которые по удивительно чистым и почти безлюдным утренним улицам столицы отвезли гавриловцев прямо к подъезду гостиницы Москва. Там их оперативно развели по соседним двухместным номерам, всех на одном этаже. Никому из них не приходилось раньше бывать в этой гостинице, да и в Москве раньше бывали немногие. Вестибюль гостиницы, лифты, коридоры и номера поразили своей монументальностью, граничащей с подавляющим величием. Поразило всех то, что в номерах на кроватях их ждали комплекты парадной формы, уже подобранные по размерам. На столах стояли горячие самовары с печеньем и конфетами.
Гаврилов сделал вывод, что встреча с Верховным Главнокомандующим будет организована по высшему разряду. Попив чаю, помылись, побрились, бритвенные и прочие рыльно-мыльные принадлежности в номерах наличествовали, и переоделись в выглаженное новое с иголочки обмундирование. К 10 часам всех пригласили в ресторан на второй этаж гостиницы. Великолепие зала и монументальность метрдотеля с официантами снова поразили всех, не исключая и Гаврилова с Иваницким. Особенно впечатлило, что даже рядовые красноармейцы явились в новеньких хромовых сапогах, до войны полагавшиеся только старшему комсоставу.
Толстые книги меню и карты вин застали всех врасплох. Большинство названий оказались незнакомы. Комполка взял инициативу на себя, заказав фирменные блюда ресторана. Большинство последовали примеру командира, хотя некоторые наглые лейтенанты потребовали себе фуа-гра, шатобриан, гратен дофинуа и другие никому не известные изыски. Обслужили их очень быстро, доставив все заказы за 10–15 минут. Относительно спиртного комполка разрешил личному составу только по 50 грамм «Столичной», провозгласив тост: «За скорую победу!».