Крах "Барбароссы"
Шрифт:
Но, самое поганое комполка приберег на конец своей речи. Майор вылил ушат холодной воды на свежеиспеченного лейтенанта, сообщив, что танковая группа Гёпнера, оказывается, прорвала главный стратегический рубеж, на котором стояли кадровые войска, и со дня на день может атаковать их дивизию. Поэтому, заключил майор, командование и направило опытных бойцов, каковыми он их считает, на усиление 118-й дивизии. Он очень надеется, что их боевой опыт увеличит боеспособность полка, сплошь состоящего из необстрелянных бойцов и командиров.
После окончания речи их снова переформировали в 4 маршевых взвода, в одном из которых оказался Василий. Подошедший к их взводу старлей повел взвод мимо деревни сначала
Из окопов с любопытством пялились бойцы. Наконец, у одного из блиндажей старлей остановил взвод. Разрешил садиться, а сам нырнул в блиндаж. Через минуту он вылез из блиндажа с двумя лейтенантами. Местные командиры принялись со списками в руках выкликать бойцов и распределять их по подразделениям. Троих вновь прибывших командиров позвали в блиндаж. Вместе с Василием в блиндаж вошли пожилой старлей и совсем зеленый младшой.
Когда глаза привыкли к темноте большого блиндажа, освещаемого дневным светом через вход и керосиновой лампой, он увидел двух пожилых капитанов, точнее говоря, одного капитана и одного старшего политрука. Судя по доносившимся из соседнего помещения голосам связистов, выкликавших позывные, в блиндаже размещался батальонный КП. После того, как вошедшие представились, капитан отрекомендовался командиром батальона Безбородниковым, а политрук — замполитом Полуниным.
Капитан, рассмотрев вновь прибывших, предложил старлею рассказать о прохождении службы. Старшой сообщил, что воевал в гражданскую в 20 году во время польского похода рядовым, потом командиром отделения и взвода, затем был в запасе. Работал учителем в сельской школе. Неоднократно проходил сборы. В армию призван осенью 40 года, был заместителем командира роты. 25 июня опорный пункт роты подвергся сильному артобстрелу. Затем поступила команда на отход. Вот и весь его боевой опыт.
Следующим должен был отчитываться Василий. Комбат заметил нашивку за ранение и медаль «За отвагу» и поинтересовался, откуда они. Иванов коротко рассказал о срочной службе, о Халхин-Голе, об училище, и о бое 22 июня.
— Стоп — стоп, — оживился политрук, — я читал в «Красной Звезде» статью о бое в тех местах. Это случайно не о вашей дивизии была статья? Может ты даже того Иванова знаешь?
— Знаю, — ответил Василий, — я есть тот самый Иванов. Статья — про мой взвод.
— А почему же ты не Герой Советского Союза? Тому Иванову Героя дали, в «Звезде» потом было напечатано, — не поверил политрук.
— А я сам не знаю, почему. Мне в госпитале сказали, что из дивизии звонили, что была такое сообщение в газете. Но, из госпиталя меня на следующий день выписали, затем два дня я был в учебной роте, потом посадили в поезд — и сюда.
— Ну, тут как раз, все понятно, вмешался в разговор комбат, — приказ из штаба фронта пришел в дивизию, потом в санбат, а тебя там уже нет. Приказ обратно в дивизию, оттуда в учебную роту, а тебя уже и там нет. Так что жди, через неделю — другую приказ тебя найдет. В армии канцелярия работает медленно, но неотвратимо, как гильотина — пошутил комбат.
— А ты, Петрович, чем недоверие разводить, лучше отпиши в политотдел дивизии, что у нас тут такой заслуженный товарищ свою звезду Героя ждет. Василий понял, что с замполитом у комбата отношения свойские. И, сделал вывод, что замполит — человек нормальный.
Младшой рассказал, что после училища был назначен комвзвода, в составе полуротного опорного пункта принял первый бой 23 числа. При артобстреле получил контузию и был отправлен в медсанбат.
Комбат назначил старлея своим заместителем, должность оказалась свободной. Младлея назначил замкомандира стрелковой роты и отпустил обоих для оформлениия и принятия дел.
Потом повернулся к Василию и сказал:
— Ну Василий, тебя к нам сам бог послал. Говоришь у тебя в опорном пункте и минометы были, пушка, и ДШК? Иванов не стал отпираться.
— А сознайся, Василий, корреспондент сильно приврал?
— Да что Вы, товарищ капитан! — возмутился Иванов, — Кирилл Симонов такой мировой парень, он врать не станет! Два часа меня расспрашивал, все факты изложил точно, а что слог художественный, так на то он и корреспондент центральной газеты, а не просто ванька полуграмотный.
— Верю, верю, — успокоил его комбат. У меня должность командира опорной роты свободна, а там, в роте, и пушки, и минометы и ДШК. Все командиры взводов — зеленые «младшие» после училища. Есть замкомроты — тоже только что из училища. Справишься? Учти, после меня твоя должность в батальоне главная. От тебя в бою больше будет зависеть, чем от замполита, извини, Петрович, за откровенность, и больше чем от начштаба, и больше чем от замкомбата. Если не поддержишь стрелков огнем тяжелых средств, они или погибнут, или побегут.
— Спасибо за доверие! Думаю, справлюсь, товарищ командир.
— Ладно! Верю в тебя. Двигай к начштаба, оформляйся и принимай дела. Этот хренов Гёпнер, и правда, не сегодня — завтра может на нас навалиться. Как закончишь все дела в штабе, зайди ко мне.
Ну, ничего себе, возникла мысль в зазвеневшей от такой неожиданности башке, командир роты — капитанская должность! Ну, точно, буду полковником! Выйдя с КП, Василий прошел 30 метров по ходу сообщения и зашел в соседний блиндаж, где размещался штаб батальона. Начальник штаба, оказавшийся низеньким полноватым и лысоватым старлеем лет 35-ти, представился Петром Никитичем Дьяковым. Внимательно поглядев на Василия сквозь стекла круглых очков, начштаба вызвал лейтенанта — помначштаба, который взял у Иванова его документы и вышел в смежный отсек, откуда послышался его голос, дающий указания писарю.
— Вот что, Вася! — сказал, наглядевшись на него, начштаба. — Извини, что так смотрю. Первый раз вижу так близко Героя СССР. Вроде обычный парень. Командир велел подробно ознакомить тебя с обстановкой. Пока выпишут на тебя все документы, смотри и слушай.
По лежащей на столе карте — стометровке, испещренной тактическими значками, Петр Никитич тоном школьного учителя объяснил свежеиспеченному комроты тактическую обстановку.
— В тылу дивизии река Пярну. Вы через нее переходили по мосту, когда шли из Мураки. У Вылли стоит штаб дивизии. После Вылли еще речушка. За ней позиции дивизионной артиллерии и минометов, вы их видели, когда шли от станции. Там же дивизионные резервы. Когда шли из Таали, слева ты наверняка видел полковую артиллерию и минометы. Это батальон боевой поддержки нашего полка. Местность здесь для обороны исключительно удобная. Слева и справа от нас два огромных болота. Болото слева — называется Кинелера, справа — Синди. Болота непроходимы для всех видов транспорта и труднопроходимы для людей. Перешеек между болотами шириной 6 км перекрыт двумя полками нашей дивизии.