Крах дипломатического «Согласия»
Шрифт:
Русский народ, – Нуланс заложил руки за голову, – я пытаюсь понять его, но не могу. Русские сами себя губят. Политические группировки съедают друг друга, в то время как необходим союз демократических сил. Бороться нужно совместно и вместе создавать мир, где политики будут уважать права людей и служить интересам народа. Франция надеется, что Россия поймет эти непреложные истины, и только тогда будет возможно противостоять большевизму. Но, – посол сделал паузу, – мы не хотим вмешиваться во внутренние дела России, – Нуланс смерил взглядом де
Атташе, выслушав монолог начальника, переменил тему:
– Англичане, по своему обыкновению, решают вопросы самостоятельно, но это также имеет для них негативные последствия. Двое активных социал-демократов Чичерин и Петров задержаны в Лондоне за антивоенную пропаганду. Большевики в ответ отказались выдать разрешение на выезд из России ряду британских подданных. Посол Бьюкенен был взбешен, но что он может сделать? Так или иначе, англичане будут вынуждены пойти на уступки и выпустить этих двоих.
Нуланс не придал значения этому сообщению. Откуда ему было знать, что через каких то пару-тройку месяцев от решения этих людей будет зависеть судьба сотен иностранных граждан, которых революция застала в России, и отчасти его собственная судьба.
– Я полаю, что ситуацию изменят выборы в Учредительное собрание. Мы будем ждать начала работы законно избранной власти. Надеюсь, она сформирует правительство, имеющее народное доверие.
– Я согласен с Вами, господин посол, – наклонил голову граф де Робиен, – вот только как на это посмотрят большевики, ведь реальная власть в их руках. Не думаю, что они добровольно отдадут то, что взяли силой оружия.
– Мы не должны об этом думать, власть может быть только у законно избранного органа власти. Мы поддержим только его.
– Господин посол, – в кабинет заглянул встревоженный «Пети», – взгляните на набережную.
Посол и атташе де Робиен подошли к окну. Вдоль Невы мимо здания посольства группа матросов в черных шинелях тащила куда-то офицера. Он, вероятно, только что прибыл в столицу, не понимал особенности новых порядков и был при погонах. Это считалось нарушением завоеваний революции, великой дерзостью и было достаточным для всплеска революционного гнева.
С офицера содрали шинель, под ней оказался китель с наградами. Это еще больше разозлило матросов. Они стали срывать ордена, бросать их через парапет в Неву. Офицер отчаянно сопротивлялся. Кто-то крикнул: «Кончай контру»! Раздался выстрел, и тело в разодранном мундире сползло на мостовую. «За борт его, братва»!
Еще минута, и все было закончено. Труп перекинули через парапет и довольной ватагой двинулись дальше в направлении Дворцовой площади.
– Страшно, – сказал Нуланс де Робиену, отведя глаза.
– Я почему-то вспоминаю времена Великой французской революции, – не без иронии ответил граф, – тогда мои предки тоже пострадали из-за своего высокого происхождения.
– Когда это было, сто с лишним лет назад, – отозвался Нуланс, – а здесь варварство в просвещенном XX веке,
3
Непередаваемый ужас
– Да, господин посол, – согласился атташе, – сотрудники посольства солидарны с Вами, и Вы можете рассчитывать на нас в это трудное время.
– Дядя, говорят под окнами посольства только что убили человека? – в комнате появилась молодая дама весьма привлекательной наружности. Граф де Робиен учтиво поклонился и, казалось, был смущен появлением девушки.
– Что мы можем сделать, мадемуазель Фесса? – печально ответил Нуланс, – в этой ужасной стране в эти мрачные темные дни мы всего лишь сторонние наблюдатели.
– Позвонить в полицию?
– Милая девочка, здесь нет полиции. Порядки устанавливают такие же матросы, как и эти, или классово близкие им элементы.
– Пойдемте, мадемуазель, – галантно предложил граф де Робиен, – я провожу вас к мадам Нуланс.
– Да-да, пожалуйста, – согласился посол.
– Ко мне никого не пускать, – приказал он своему «пети», мне необходимо осмыслить все происходящее, чтобы изложить наше видение ситуации правительству. В Париже должны знать правду о том, что здесь происходит.
На следующий день в столицу Франции было отправлено объемное донесение о положение дел в России. Нуланс спрашивал совета, что предпринять в создавшейся ситуации.
Через некоторое время пришел ответ. В нем говорилось, что нужно ждать и всеми мерами пытаться сохранить Восточный фронт против немцев. Для посольства это было приоритетной задачей. На демарши Троцкого и лозунги большевистского правительства рекомендовалось не реагировать.
«Легко им советовать, – подумал Нуланс, – попробовали бы лучше договориться с большевиками и прекратить эти преступные разговоры о переговорах с врагом».
Глава 3
Подпоручик Иван Петрович Смыслов в начале декабря 1917 года выехал в столицу в командировку вместе со своим начальником, командиром роты. Необходимо было срочно прояснить ситуацию и намерения новых властей относительно действующей армии.
Их полк, входивший в состав Восьмой Армии, на фронте очень долго считался благополучным. Немалая заслуга в этом была командующего армией генерала Корнилова, известного поборника дисциплины и противника разного рода агитаторов. Еще в начале мая двоих пропагандистов, кричавших о том, что солдаты-германцы – это такие же рабочие и крестьяне, с которыми надлежит немедленно заключить перемирие, стрелки подняли на штык.