Крах эпохи Манкурта
Шрифт:
Не является ли это манипуляцией условными рефлексами тех, кто, ни о чём не подозревая, поглощает одно блюдо за другим? Даже не помышляя о подвохе. После чего, развалясь на мягких подушках, неторопливо станет переваривать обильное возлияние, отдуваясь горячим чайком с умопомрачительным десертом. А позже благодарно взглянет на радушного хозяина, преисполнившись готовности выполнить любую его просьбу. Разумеется, если оная последует. А она последует! Ведь не зря придумано множество поговорок, связанных с застольем. Среди прочих есть одна, согласно которой просьбы лучше излагать за хорошим обедом. Ибо насыщенность и умиротворение – родные братья томленья духа – благосклонно внемлют просящему.
Впрочем, оставим рецепторы вкуса и вернёмся к главному герою. Который, пребывая в утробе матери, вот уже без малого как девять месяцев исправно служит её ангелом-хранителем. Любопытно узнать, чем он всё это время питается? Специалисты в медицине подсказывают: сразу после оплодотворения, пока яйцеклетка не имплантирована
Полагаем, не откроем Америки, высказывая очевидное – без дыхания жить невозможно! Дышать, означает жить. Следовательно, дыхание столь же необходимо организму, как и прочие виды питания. Но вернёмся к плаценте и отдадим должное удивительному явлению, ввергающему в ступор некоторых «знатоков» медицины. Чем? Уникальностью, самодостаточностью, неповторимостью. Материнская утроба – универсальная система! Матушка-природа создала её приспосабливаемой к потребностям плода. Сама же плацента считается органом. Связующим звеном между матерью и плодом. Правда, такое звено непостоянно, потому как востребовано только при беременности. Ведь именно благодаря плаценте организм матери взаимодействует с плодом. Потому как через неё он получает питание и кислород. Да и продукты обмена выводятся через плаценту. Вот и получается, материнская утроба – это божественный сосуд, каковым мы определили всякую женщину. Помимо плаценты, плод соединен с матерью пуповиной, состоящей из двух артерий и вены. Они, туго скручиваясь, делают пуповину крепкой и надёжной. Как просмоленный морской канат. Но наступает момент, когда пуповину перерезают. С этого мгновенья организм ребёнка пускается в самостоятельное плавание. Лёгкие наполняются, и громогласный крик оглашает округу.
Так произошло и в этот раз. Младенец, сознавая себя с момента зачатия, не стал задерживаться в утробе. Не мешкая, он оказался на руках акушерки, принимавшей роды. Необходимо отметить изящество, с которым малыш покинул временное пристанище, причинив матери минимальный дискомфорт. Чем удивил опытную акушерку. Однако спустя несколько мгновений с любопытством разглядывал белоснежную палату, которую освещали яркие лампы. Вдыхая нагретый воздух, младенец пытался разобраться, как работает его тело. Ощутить, как оно движется, почему несуразно откликается на подаваемые команды. Правда, временами его отвлекали существа в белых халатах и колпаках. Из-под которых поблёскивали смешливые шарики. Как узнал впоследствии, то были человеческие глаза. Они то открывались, то закрывались, исчезая за мохнатыми крыльями порхающих ресниц. Затем новорожденного обтёрли куском белой ткани и положили на грудь роженицы. Ослабевшая девушка прижала сыночка, и малыш ласково к ней прильнул, окутав нежностью, отчего тепло проникло в её тело. Боль потревоженного лона стала стихать, и умиротворение погрузило в полудрёму. Правда, она ощутила прохладу каталки, когда везли по коридору, в конце которого зияло распахнутое окно. За окном восходило солнце, возвещая миру рождение нового человека.
Вкус молока
Прошло несколько дней, и счастливый папаша, щедро отблагодарив санитарок, вручивших ему роженицу с грудничком, отвёз их домой. Где всё было готово к принятию пополнения, включая комнату для младенца. Отдельную, оборудованную всевозможными приспособлениями и укомплектованную необходимым инвентарём. Здесь было всё: спортивный уголок с турником и брусьями, а также разборными гантелями да различными жгутами. Письменный стол, разместившийся возле окна вместе с удобным и эргономичным стулом. Ну и множество полок для книг. Правда, они пустовали, в отчаянной скуке нависая над уютным, тёмного цвета диваном. Но уже не за горами счастливое время, когда в них, толкаясь, разместятся познавательные учебники, занимательные книги, тетради для правописания, а также географические карты, атласы и журналы.
Само собой разумеется, никто не собирался прямо в эту же минуту определять сюда новорожденного. Однако детская, к тому же не одна, имелись в наличии. Намекая родителям, не стоит откладывать рождение следующей детворы. Такой подход декларировало государство, в приоритетном порядке поощряя деторождение. Вот молодой отец и приобрёл в строящемся жилом массиве новую, просторную, четырёхкомнатную квартиру. С огромной верандой и маленьким декоративным балкончиком. С него открывался великолепный вид на опушку леса, расположенную на склоне в каких-то несколько километрах. Правда, жильё было куплено в рассрочку. Зато безо всяких кредитов и обременений! В России запрещалось использование ссудного процента. Такая дикость ушла в прошлое. Теперь мало кто мог помыслить, как когда-то денежные знаки служили способом порабощения. С той поры многое изменилось, правда, ещё оставались те, кто помнил времена, когда почти над каждой семьёй дамокловым мечом висел долг.
В этой связи надобно упомянуть, что в момент рождения первенца выплачиваемая ссуда уменьшалась вполовину. И будет сокращаться при рождении каждого следующего ребёнка. Жильё окупалось пополнением семьи, а лозунг: «Чем больше деток, тем богаче семья!» – стал реальностью. Потому как практика разовых выплат на новорожденного и ежемесячное его содержание существенно пополняла семейный бюджет. Выплаты на детей назывались «отеческими». Основной заботой матерей стало воспитание подрастающего поколения.
Войдя в собственное, качественно отремонтированное и меблированное жильё, родители перво-наперво искупали и переодели младенца. Затем мамочка его покормила, и он уснул, предварительно изучив помещение. Понимая, ему придётся жить в этом доме, малыш нашёл его комфортным. Но, перегруженным, с его точки зрения, предметами. В частности, громоздкой показалась мебель. Нужно отдать должное его прозорливости, огромные шкафы, вымахав до самого потолка, набиваются всяким хламом.
Уложив младенца, девушка подошла к мужу, стоявшему на веранде. Он наслаждался восходом. Заворожённо следил за солнечным диском, набирающим высоту. Почувствовав дыхание возлюбленной, нежно её обнял и поцеловал в маковку! Отчего та зарделась, ткнувшись ему в плечо. Всё-таки удивительные создания женщины! Для счастья им не так уж много и нужно. Немножечко еды, воды, крыша над головой и эмоции. Впечатления, столь необходимые каждой девочке. Без них нормальная жизнь невозможна! Впрочем, как и без пищи иного рода. Лишая человека радости, скармливая негатив, – можно его изуродовать, и невинное создание превратится в чудовищного монстра. Станет жутким минотавром, блуждая в лабиринтах улиц в поисках жертв. Мудры правители, беспрестанно думая о подданных. Их удел – править массами! Ведь власть – такое же ремесло, как и прочее, и обучаются ему с малолетства. Множество законов предстоит вызубрить, прежде, нежели решить чью-то судьбу. Но есть среди них один, стоящий особняком. Ему долго учатся, ибо он – основа основ! Хлеба и зрелищ – вот константа, подчиняющая массы! Способная сдержать в повиновении.
Мы неслучайно упомянули два, на первый взгляд, несвязанных понятия в едином смысловом ряду. Уравняв их по значимости. Ведь что есть правда жизни обывателя? Для чего он коптит небо? Возможно, вы удивитесь, но у всякого есть мечта! Потаённый, завораживающий мир, воображаемая услада личности. Но мечту легко привнести извне. Так действуют сообразно логике: желаешь победить – очаруй детей врага! Но бывает и по-другому! Нередко мечту запирают. Лишая возвышенных устремлений, швырнув на потребу потребление! Бесцельное пожирание всего. Тот же властитель, кому невдомёк подобные тонкости, недолго задержится у руля. Едва ветер наполнит паруса, как корабль окажется без кормчего. Ибо мало знать, куда плыть, важнее понимать: зачем? В этой связи любопытно другое, многие помнят молочные кухни для грудничков. Но как быть с пищей для души? Ведь она не менее важна. Как насчёт эмоций? Значимы ли в жизни нежность, ласка, сострадание? Кто хоть раз столкнулся с бедой, когда горечь опускает небо на землю, а жизнь становится в тягость, призадумается! И многое остаётся как прежде, но чего-то недостаёт. А не хватает любви! Головокружения от счастья! Приятных эмоций, коими делишься без разбора, оставляя печаль в стороне. Правда, чувства подвержены влиянию. И коль имеются кухни для грудничков, в наличии и «кухни» особого рода. Где варят зелье для ума. Но подобными «изысками» легко отравиться. Ведь, влияя на сознание, ломают социальный формат, внедряя чуждую «нравственность». Возможно, кто-то спросит: как такое может быть? Или это голословное утверждение, коими грешат в изобилии. Признаем, вопрос с подвохом. Вопрошающему либо невдомёк, либо он взирает на мир сквозь розовые очки, не понимая, что впечатления невозможно передать без материи. Всё в нашем мире материально! И нежное звучание арфы, и молчанье созерцания картин, и погружение в тончайшую вязь хитросплетений слов соприкоснувшись с которыми в сознание проникает материя! Потому негатив, сыплющийся на доверчивые головы, отравляет. Разрушая ополоумевшего от потребления информации обывателя, превращённого в зомбированное существо.
Но вернёмся к молодой семье, которая озаботилась приготовлением пищи. Для этого девушка направилась в кухню, а юноша спустился в магазин. Когда он вернулся, на солнечной веранде всё было готово. Белоснежная скатерть украшала обеденный стол. На нём красовался причудливый, восточных узоров, чайник. Красиво нарезанная, с прослойками ветчина разместилась в центре композиции. Подле неё расположилась тарелка с сыром, искусно свёрнутым в тонкие, изогнутые трубочки. Новая, нержавеющей стали маслёнка, отполированная солнечными бликами, горделиво стояла в стороне. Её наполняло ароматное, пахнущее ванилью масло. Чашка сметаны дополняла дивную красу. А сочность сервировке придавал затейливый орнамент из кудрявой петрушки, пахучего укропа, перистой кинзы, ярко-красных помидоров и зелёных пупырчатых огурчиков. Венчал многообразие стручок острого перца, нацелившись на смельчака, готового его отведать. Чуть ближе к раскрытому окну на деревянной подставке остывала сковорода. В ней нежилась тёплая глазунья, слегка подрумяненная снизу.