Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне

Оськин Максим Викторович

Как же здесь можно было струсить, если вокруг тебя родственники и друзья детства, земляки? После этого казак уже не смог бы вернуться в родные места. Но даже и без этого — вкоренившаяся в кровь и плоть традиция воинского сословия понуждала казака не допускать того, что мог себе позволить простой пехотинец, конник или кто другой, — струсить, бежать, тем более сдаться в плен. Отсюда стойкость казака в бою (уж если панике поддавались — так все подразделение целиком), и его отношение к главной силе войны кавалериста — коню. Ф.И. Елисеев приводит пример того, как ночью на взвод драгун налетели курды, и в завязавшейся перестрелке двенадцать лошадей были утеряны, а затем найдены казаками-кубанцами. «Трудно предположить, чтобы подобный случай мог быть у казаков. Уже

потому, что они сотворены из другого теста, а потому, что у казака лошадь собственная, а не казенная. И, как собственник ее, он бы при нападении курдов шашкой, руками, ногами, зубами отбивался, чтобы не потерять «своей собственности». И он тогда думал бы не о позоре своей сотни или полка, а думал бы, что же скажет на это его отец в станице. Да ведь это позор всей семье! «Сукин сын… бросил своего коня, а сам убежал», — сказал бы его отец. Могло бы это позорным пятном остаться и на его сыне, на его внуке» [74] .

74

Елисеев Ф.И.Казаки на Кавказском фронте 1914 — 1917. М., 2001. С. 140.

Свои воинские качества казаки сохраняли вплоть до выхода России из войны. Недаром в 1917 году, когда разваливались страна и фронт, командование рассчитывало только на казаков и «батальоны смерти». Сошлемся на противника. Осведомительный отдел Главного австро-венгерского командования в начале 1917 года издал руководство «Русская армия, начало 1917 г.», в котором в том числе давались краткие характеристики русским дивизионным подразделениям. Из кавалерии отмечены как «выдающаяся» или «хорошего качества»: 1-я Гвардейская кавалерийская дивизия, 9-я и 14-я кавалерийские дивизии, Сводная кавалерийская дивизия, 6-я Донская казачья дивизия, 1-я Терская казачья дивизия. А 3-я Оренбургская казачья дивизия удостоилась эпитета «Очень хорошая часть. Храбра» [75] .

75

См.: Военная быль, 1974, № 128. С. 16.

Одним из своеобразных и ранее невиданных в русской армии соединений стала Кавказская Туземная конная дивизия, также называвшаяся «Дикая дивизия». Это подразделение было сформировано из мусульман Кавказа и Средней Азии, в мирное время освобожденных от воинской повинности. То есть эти люди являлись добровольцами. Львиная доля личного состава состояла из горцев, а существенная часть офицеров были русскими, однако военные власти постарались сделать все возможное, чтобы те русские офицеры, что входили в «Дикую дивизию», так или иначе были бы связаны с Кавказом. Например, одним из полков командовал сын наместника на Кавказе генерал-адъютанта графа И.И. Воронцова-Дашкова — полковник И.И. Воронцов-Дашков.

В «Дикой дивизии» служила масса знати из известнейших в России и на Востоке фамилий. Так, в Ингушском полку служил правнук наполеоновского маршала И. Мюрата — принц Наполеон Мюрат. В Дагестанском полку служил сын Л.Н. Толстого граф Михаил Львович Толстой. Кроме того, именно здесь стремились служить представители мусульманской элиты Империи. Характерно, что количество аристократов, желавших вступить в ряды «Дикой дивизии», существенно превышало количество существовавших офицерских вакансий.

Одной из причин образования «Дикой дивизии» стала угроза вступления Османской империи в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии. Как известно, пришедшее в результате младотурецкой революции правительство одним из приоритетов своей внешней политики провозгласило создание так называемого «Великого Турана». То есть единого государства всех тюрок Азии. Помимо собственно Турции в состав такого территориального образования должны были войти Иран и те области Российской империи, что были по преимуществу населены мусульманами. Иными словами — от Азербайджана до Татарстана. Следовательно, Сибирь отрезалась от Европейской России и также, рано или поздно, должна была войти в состав «Великого Турана».

Бесспорно, что образование единого тюркского государства, да еще под главенством турок, являлось утопией. Собственно, это провозглашение являлось не более чем декларацией, призванной замаскировать прогерманскую ориентацию младотурецкого правительства и его неудачи в экономической политике государства. Так или иначе, но исключать влияние турок на русское Закавказье было нельзя. Поэтому, чтобы убрать с Кавказа весь «горючий материал», способный поднять восстание против русских властей, а параллельно и получить в свои ряды храбрейших людей (ясно, что лидеры восстания не могли быть трусами), и было заявлено об образовании данного соединения.

Приказ императора Николая II о создании Кавказской Туземной конной дивизии последовал 23 августа 1914 года. Как видим, произошло это еще до вступления Турции в войну, а значит, русское правительство уже было уверено, что младотурки втянут Османскую империю в войну против Антанты. Турецкая мобилизация, объявленная с началом Первой мировой войны, и эпопея германских крейсеров «Гебен» и «Бреслау» подтверждали эту уверенность.

Бесспорно, что кто-то должен был внушить военному ведомству такую мысль. Образование дивизии было предпринято по почину кабардинцев и балкарцев Нальчикского округа. А затем уже было решено включить в состав соединения всех тех мусульман, что могли оказаться нелояльными к России (в кабардинцах и балкарцах можно было не сомневаться). Рядовых называли не нижними чинами, а «всадниками»; их жалованье составляло двадцать пять рублей в месяц. Единственным поводом для недовольства служило правило, согласно которому мусульманин, представленный к награждению орденом Святого Георгия, получал этот орден с изображением не святого Георгия Победоносца, а специальным крестом с изображением двуглавого орла. Вскоре после начала войны старое правило было отменено, и потому бывшие ранее на этой почве недоразумения прекратились.

В связи с тем обстоятельством, что личный состав «Дикой дивизии» комплектовался из горцев, связанных между собой разветвленными и сложными родовыми отношениями, внутри частей господствовала патриархальность отношений. Рядовой и офицерский состав обращался друг к другу на «ты». Точно так же самый последний воин обращался и к начальнику дивизии, которым, дабы подчеркнуть элитный статус соединения, был назначен вернувшийся из Европы с началом войны брат императора Николая II — великий князь Михаил Александрович. После назначения (зима 1916 года) великого князя командиром 2-го кавалерийского корпуса на посту начдива его сменил командир 1-й бригады ген. князь Д. П. Багратион. Кстати говоря, именно в состав 2-го кавалерийского корпуса, которым командовал ген. А.М. Каледин, с конца 1914 года и входила «Дикая дивизия».

Конечно, никакая личная храбрость не смогла бы заменить воинскую выучку регулярного соединения. Кроме того, «Дикая дивизия» изначально предназначалась для действий против австро-германцев и переброске против Турции, если бы та и вступила в войну, не подлежала. Поэтому, а возможно, и для вящего надзора, унтер-офицерский состав в большей части состоял из русских сверхсрочников и кубанских казаков-пластунов. Горцы здесь имели минимум вакансий. Пулеметная команда была набрана из моряков Балтийского флота — добровольцев. Дивизионную артиллерию составили батареи Донского казачьего войска.

Состав Кавказской Туземной конной дивизии:

— 1-я бригада (полковник князь Д.П. Багратион) — Кабардинский (полковник граф И.И. Воронцов-Дашков (сын Наместника на Кавказе) и 2-й Дагестанский (подполковник князь Г.И. Амилахвари) полки;

— 2-я бригада (полковник К.Н. Хагондоков) — Татарский (подполковник П.А. Половцев) и Чеченский (подполковник А.С. Святополк-Мирский) полки;

— 3-я бригада (генерал-майор князь Н.П. Вадболь-ский) — Ингушский (полковник Г.А. Мерчуле) и Черкесский (подполковник князь А.З. Чавчавадзе) полки;