Крах нацистской империи
Шрифт:
2 января 1942 года. Весь день ожесточенные бои… В то же время на фронте 4-й и 9-й армий возник тяжелый кризис. Прорыв противника севернее Малоярославца превратился в оперативный, и в настоящий момент трудно даже сказать, каким образом можно восстановить положение… Сложившаяся обстановка побудила фельдмаршала фон Клюге запросить разрешения на отвод войск на соседних участках. У меня произошло бурное объяснение с фюрером, который продолжает настаивать на своем. Таким образом, линия фронта останется без изменений, невзирая на последствия…
3 января. В связи с очень глубоким прорывом противника между Малоярославцем и Боровском обстановка на фронте группы армий „Центр“ чрезвычайно осложнилась.
125
Генерал Кюхлер заменил Клюге на посту командующего 4-й армией 26 декабря, когда тот принял на себя командование группой армий «Центр». Будучи стойким и решительным, Кюхлер тем не менее выдержал напряжение только в течение трех недель, после чего был смещен и заменен генералом Хейнрици. — Прим. авт.
Но теперь такие вопросы решает уже не фюрер, а Красная Армия. Гитлер мог заставить немецкие войска стоять насмерть, но был не в силах остановить советское наступление. В один из моментов паники некоторые офицеры из верховного командования высказали мнение, что ситуацию, вероятно, можно было бы исправить, применив против русских отравляющие вещества. «Полковник Окснер хочет мне навязать химическую войну против русских», — пишет Гальдер в дневнике 7 января. Но было, пожалуй, чересчур холодно. Во всяком случае, из этого предложения ничего не вышло.
«Очень трудный день! — отметил в дневнике Гальдер 8 января. — Развитие прорыва противника у Сухиничей на запад становится невыносимым для Клюге. В связи с этим раздаются настойчивые требования об отходе 4-й армии…» В течение дня фельдмаршал несколько раз звонил фюреру, и Гальдер поддерживал его требование. В конце концов фюрер с неохотой дал согласие на отход. Клюге должен осуществить отвод войск постепенно, чтобы сохранить свои коммуникации.
Постепенно, шаг за шагом, а иногда и ускоренным шагом на протяжении всей той мрачной зимы немецкие армии, которые собирались праздновать Рождество в Москве, отступали; теперь их вынуждали отступать русские, осуществляя окружения и прорывы. К концу февраля немцы оказались отогнаны от Москвы на 75-100 миль. Гальдер записал в своем дневнике, во что обошлась немцам их русская авантюра. Общие потери по 28 февраля 1942 года, как отмечал Гальдер, составили 1005636 человек, или 31 процент всей численности войск Восточного фронта; из них 202251 человек составляли убитые, 725642 — раненые и 46511 — пропавшие без вести. Потери от обморожений составили 112627 человек. Сюда не включены потери, понесенные в России венграми, румынами, итальянцами.
С приходом весенней оттепели на всём растянутом фронте наступило затишье и Гитлер с Гальдером принялись составлять планы доставки на Восточный фронт свежих войск, дополнительных танков и орудий, чтобы возобновить наступление по крайней мере на одном из участков. У них уже никогда на будет достаточно сил, чтобы наступать одновременно по всему огромному фронту. Жестокие итоги зимы, прежде всего контрнаступления Жукова, лишили немцев такой возможности.
Однако Гитлер, как мы теперь знаем, давно понял, что его замыслы завоевать Россию — не только в шесть месяцев, но и когда-либо — сорвались. В дневниковых записях от 19 ноября 1941 года генерал Гальдер излагает суть длинного доклада фюрера нескольким
«Задачи на будущий (1942) год. В первую очередь — Кавказ. Цель — выход к южной русской границе. Срок: март — апрель. На севере — в зависимости от итогов операций этого года. Овладение Вологдой или Горьким. Срок — к концу мая.
Вопрос о том, какие цели можно будет поставить перед собой после этого, пока не решен. Это будет зависеть от эффективности работы наших железных дорог. Вопрос о создании в дальнейшем Восточного вала также оставлен открытым!»
Не потребуется никакого Восточного вала, если Советский Союз будет уничтожен. Кажется, Гальдер что-то обдумывал, слушая дальнейшее изложение замыслов верховного главнокомандующего.
«В целом, — заключает Гальдер, — можно ожидать, что обе враждующие группы стран, не будучи в состоянии уничтожить одна другую, придут к компромиссному соглашению».
Это, должно быть, явилось глубоким разочарованием для нацистского завоевателя, который всего за шесть недель до этого, выступая по Берлинскому радио, «без каких-либо оговорок» заявил, что Россия «повержена и никогда больше не поднимется». Но его расчеты и планы оказались сорваны, его надежды остались не осуществлены. Спустя пару недель, 6 декабря, они были вообще перечеркнуты, когда его разгромленные войска начали отходить из пригородов Москвы.
В следующее воскресенье, 7 декабря 1941 года, произошло событие на другой стороне земного шара, которое превратило европейскую войну, столь легко спровоцированную Гитлером, в войну мировую, которая, хотя этого он знать еще не мог, решит его судьбу и судьбу третьего рейха. Японские бомбардировщики напали на Перл-Харбор. На следующий день [126] Гитлер спешно выехал из Вольфшанце поездом в Берлин. В свое время он тайно дал Японии торжественное обещание, и теперь подошло время выполнить это обещание или отказаться от него.
126
Все передвижения и места пребывания Гитлера отмечены в его календаре-еженедельнике, который был найден среди захваченных документов. — Прим. авт.
Глава 8
На очереди Соединенные штаты
Адольф Гитлер дал Японии безрассудное обещание в ходе серии переговоров, которые весной 1941 года, как раз перед нападением Германии на Россию, вел в Берлине Есукэ Мацуока, японский министр иностранных дел. Захваченные немецкие протоколы этих переговоров позволяют обнаружить еще один крупнейший просчет Гитлера. Протоколы и другие нацистские документы этого периода свидетельствуют, что фюрер слишком несведущ, Геринг слишком невежествен, а Риббентроп слишком туп, чтобы осознать потенциальную военную мощь Соединенных Штатов, — подобный грубейший просчет был допущен во время мировой войны Вильгельмом II, Гинденбургом и Людендорфом.
С самого начала политика Гитлера в отношении Америки грешила серьезными противоречиями. Хотя он относился с презрением к военным навыкам американцев, тем не менее в течение первых двух лет войны в Европе он прилагал огромные усилия, чтобы не допустить вступления в войну Америки. Как мы уже убедились, в этом видело свою главную задачу немецкое посольство в Вашингтоне, которое прибегало ко всяким уловкам вплоть до подкупа конгрессменов, попыток финансировать писателей и содействовать комитету «Америка прежде всего», чтобы поддержать американских изоляционистов и тем самым удержать Америку от вступления в войну на стороне противников Германии.