Крах проекта «Человечество». Мир в 2050 году
Шрифт:
Продолжаем в этом разбираться…
Андрей Столяров
Проблема бездны
Утверждение, что мы сползаем в глобальный кризис, уже стало банальностью. Все признаки этого налицо. Нарастает политическое ожесточение, приводящее к конфликтам не только между малыми странами, но и между мировыми державами, расширяются зоны хаоса (спонтанных военных действий), охватывающие сейчас громадные регионы, финансовые рынки бьются в конвульсиях, прыгая то вверх,
Никто не понимает, что с этим делать.
Однако, вероятно, самым опасным, но, как ни странно, и самым малозаметным является сейчас глобальный экологический кризис, о котором написал Юрий Шевчук. Мы натолкнулись на «пределы роста». Близится исчерпание экологической емкости планеты Земля, что ставит под угрозу существование всего человечества.
Главное – нет осознания этой угрозы. Богатые страны наращивают сверхпотребление, считая, что имеют на это полное право. А страны бедные не обращают никакого внимания на экологию, уничтожая окружающую среду, поскольку ее заслоняет для них проблема элементарного выживания.
Кажется, что надежды нет.
Мы неуклонно сползаем в бездну.
Вместе с тем, можно вспомнить уроки истории.
Примерно 20 тысяч лет назад, в верхнем палеолите, тоже разразился колоссальный экологический кризис. Тогда были изобретены лук и стрелы, копья, копьеметалки, дротики, ямы-ловушки, метод загонной охоты… И в Африке, и на просторах Евразии разразилась, как пишут исследователи, «настоящая охотничья вакханалия». Причем, «если природные хищники, в силу установившихся естественных балансов, добывают, прежде всего, больных и ослабленных особей, то оснащенный охотник имел возможность (и желание) убивать самых сильных и красивых животных, причем в количестве, далеко превосходящем биологические потребности. Обнаружены целые «антропогенные» кладбища диких животных, большая часть мяса которых не была использована людьми». В результате за короткое время были истреблены почти все крупные животные (мегафауна), разразился масштабный голод, и человечество оказалось на грани гибели.
Численность тогдашнего населения Земли сократилась во много раз.
Тогда тоже, вероятно, казалось, что человечеству уже не выжить.
Надежды нет.
А теперь посмотрим, что произошло дальше.
А дальше вспыхнула так называемая неолитическая революция: появилось сельское хозяйство – производящая экономика, которая была эффективней экономики присваивающей (охоты и собирательства), и вместе с ней – целый комплекс строгих экологических ограничений: нельзя охотиться в период размножения животных, нельзя убивать беременных самок, нельзя убивать детенышей, нельзя разорять птичьи гнезда…
То есть появились гуманитарные технологии, ограничивающие агрессию.
И мы выжили.
С большими трудностями, понеся колоссальное количество жертв, но человечество все же продолжило существование.
Или можно вспомнить пример из недавней истории. Конец 1950-х – начало 1960-х годов. Противостояние двух великих держав – США и СССР. Безудержная гонка вооружений, разрастание ракетно-ядерных арсеналов, агрессивные заявления, угрозы с обеих сторон. Берлинский кризис 1961 года, Карибский кризис 1962 года. Мир стоит в пяти минутах от атомного армагеддона, грозящего уничтожить на Земле все живое.
И что дальше?
А дальше мгновенно (в масштабах истории) возникает целый комплекс гуманитарных технологий, опять-таки ограничивающих агрессию. Прямая линия связи между президентами СССР и США, меры предупреждения о военных учениях и случайных запусках, договор об ограничении испытаний ядерного оружия, договор об ограничении числа ракет, наконец, Хельсинкские соглашения.
Это полностью соответствует концепции техно-гуманитарного баланса, которую в свое время сформулировал А. П. Назаретян. Если технологическое развитие опережает гуманитарное, то возникает кризис, который преодолевается за счет появления новых гуманитарных технологий. Кстати, аналогичную «теорему баланса» сформулировала примерно в эти же годы Группа конструирования будущего (Сергей Переслегин, Андрей Столяров, Николай Ютанов) на примере производящих и управляющих технологий.
И вообще, если обозреть историю глобальных кризисов с древнейших времен до наших дней, то можно убедиться, что каждый раз, когда человечество оказывалось на краю бездны, оно, видимо инстинктивно, начинало строить через эту бездну надежный мост, который позволял ее пересечь.
Будем надеяться, что данный инстинкт спасет нас в очередной раз.
Глава 2. Жажда. Allegro
Экспозиция
Вода уходит из нашего региона…
Под торфяными залежами болот Ленинградской области исследователи обнаруживают сапропель – а это означает, что всего 2–3 тыс. лет назад на месте болот были озера. Но и болота исчезают – ученые болотной станции Гидрологического института «Ламмин-Суо» под Зеленогорском из года в год наблюдают, как их «эталонное» болото зарастает сосновым лесом, теряя воду.
Вода уходит, и никто не знает, куда. Вероятней всего, в море, его уровень медленно, но растет. 700 лет существовал водный путь от Выборгского залива до Ладоги. Он обмелел в XIV веке. Сохранились следы людских попыток прорубить поднявшиеся из земли скалы и проложить канал по старому руслу… К Копорской крепости и Гостилицкому дворцу еще в XVIII веке приставали корабли, поднимавшиеся вверх по рекам от Балтики. Теперь от тех рек остались сухие канавы или тонкие ручейки. Тихвинская водная система, когда-то служившая дорогой для караванов барж, сейчас в жаркое лето почти пересыхает.
Конец ознакомительного фрагмента.