Крах СССР
Шрифт:
К 70-м годам XX в. мещанство сумело добиться культурной гегемонии над большой частью городского населения и эффективно использовало навязанные массовой культуре формы для внедрения своей идеологии. Советский тип вдруг столкнулся, со сплоченным и влиятельным «малым народом», который ненавидел все советское жизнеустройство и особенно тех, кто его строил, тянул лямку. Никакой духовной обороны против них государство уже и не пыталось выстроить.
Советский тип сник в ходе мировоззренческого кризиса в 70–80-е годы XX в., не смог организоваться и проявить волю во время перестройки и был загнан в катакомбы. Но ни КПСС, ни ВЛКСМ, ни государство не смогли (и даже не попытались) заместить на общественной арене этот культурно-исторический тип родственным ему типом, который продолжил бы реализацию советского
Советский тип был загнан в катакомбы, но не исчез. В нынешней России это молчаливое большинство, хотя и пережившее культурную травму. Сейчас неважно, какое духовное убежище соорудил себе каждый из людей этого типа: стал ли он монархистом, ушел ли в религию или уповает на нового Сталина. В нынешнем рассыпанном обществе именно эти люди являются единственной общностью, которая обладает способностью к организации, большим трудовым и творческим усилиям. Именно они могут быть собраны на обновленной матрице, ибо сохранилось культурное ядро этой общности, несущее ценности и смыслы российской цивилизации, ценности труда, творчества и солидарности.
Глава 10
«Шестидесятники»
Соответственно структуре и ходу реализации советского проекта в послевоенное время складывалась противостоящая ему антисоветская программа, корнями также уходившая в период вызревания и взрыва революции начала. XX в. Это была программа «второго поколения», первый ее вариант был задушен в 30-е годы XX в., а потом общество сплотилось в подготовке к войне и в самой Великой Отечественной войне — люди, в душе отвергавшие советский строй, в большинстве своем на время подавили в себе эти чувства и пошли на фронт или на тяжелую тыловую работу. Они в период общенародной мобилизации не стали отщепенцами.
В целостном современном виде ядро этой новой антисоветской программы сложилось в 60-е годы XX в. в среде «шестидесятников». Я с 1960 г. работал в Академии наук и помню разговоры, которые непрерывно велись в лаборатории, на домашних вечеринках или в походе у костра, — оттачивались аргументы против всех существенных черт советского строя. «Шестидесятники»— легальные инакомыслящие, они были близки к власти и всегда имели трибуну.
Что же понимать под «антисоветским проектом»? Ведь сейчас антисоветские идеологи упорно твердят о том, что никакого проекта не было, что «все рухнуло само», что «хотели как лучше» и т. д. Это мелочные оправдания — под проектом понимается не сетевой график действий М. Горбачева, а вещь более принципиальная [50] . Видные деятели интеллигенции целенаправленно и методически, как энциклопедисты во Франции, убеждали граждан в негодности всех устоев советского порядка. Так и вызревало то, что можно назвать «проектом». Над ним работали в самых разных «нишах» общественного сознания: и ученые, и поэты, и священники. Книги и фильмы с антисоветским подтекстом, теле-и радиопередачи, песни бардов, черный юмор и анекдоты — все имело идеологическую антисоветскую нагрузку.
50
История дала нам хорошо изученный и прямо отвечающий на наш вопрос случаи Великую французскую революцию. Эта революция следовала грандиозному проекту, который вызревал в течение полувека и вытекал из Просвещения.
Вот, например, история одного маленького отряда, «методологического сообщества», или «игропрактиков». Этот кружок работал с 1952 г. под руководством Г.П. Щедровицкого. Среди его основателей — A.A. Зиновьев, М.К. Мамардашвили и Б.А. Грушин. Все обсуждения записывались на магнитофон и затем распечатывались на пишущих машинках (за 40 лет скопились сотни томов машинописных материалов семинаров и игр). Как пишет историк, это движение «проводило подспудную кропотливую работу, готовя перемены. Не случайно его представители оказались в первых рядах, когда эти перемены начались» [99].
Антисоветский проект «шестидесятников» не собран в каком-то одном большом труде, хотя и есть отдельные сборники с его более или менее связным изложением— например, книга-манифест «Иного не дано» (1988). Его сущность изложена в огромном количестве сообщений по частным вопросам, в «молекулярном» потоке идей, символов и метафор. Крупные фигуры были лишь своего рода опорами, устоями всего этого движения, задавали его траекторию и мифологию. Близкие им духовно партийные деятели и члены научно-гуманитарной верхушки сотрудничали эффективно, но не явно.
В 1991 г. вышел сборник статей писателя А. Адамовича «Мы — шестидесятники» [4]. Он содержит перечисление тех фигур, которые составляли «мозговой центр» и организационный костяк этого движения. Эти «шестидесятники руководящего звена» принадлежали к элите советского общества, в основном гуманитарной. В Москве или Минске они запросто беседовали с Ю. Андроповым или П. Машеровым, а в США — с Р. Кеннеди, который якобы в ванной под шум воды излагал Е. Евтушенко секреты ЦРУ. Они имели широкий доступ к информационным и административным ресурсам, занимали ключевые посты в сфере духовного воздействия на общество. Шла их подпитка и внешними средствами. Советология в США изучала все уязвимые точки советской системы, слабости, предрассудки и стереотипы советского мышления. Она работала не только на ЦРУ, но и на наших «шестидесятников».
В кругу «шестидесятников» и вызревало то, что можно обозначить словами «идеологическое обеспечение доктрины реформ». Точнее было бы говорить о доктрине антисоветской революции (так и квалифицировалась «трансформация СССР» социологами и здесь, и на Западе). В разработку этой доктрины в качестве аудитории была вовлечена значительная, если не большая, часть интеллигенции, которая в постоянных дебатах совершенствовала тезисы, искала выразительные метафоры и образы. Избежать этого влияния было нельзя, антисоветские идеи и формулы превращались в привычные штампы, становились стереотипами массового сознания.
Проект «шестидесятников» уже обладал системными качествами, его развитие не прерывалось, и в конце концов он обрел материальную силу и был реализован в виде «антисоветской революции» конца XX в. Ее предварительной, «холодной» фазой была перестройка М. Горбачева, в ходе которой была разрушена надстройка советского жизнеустройства, после чего стало возможным демонтировать и его базис.
Открытые военные действия против СССР (посредством создания его образа как «империи зла») «шестидесятники» начали уже после прихода к власти М. Горбачева. Вот выступает ставший народным депутатом А. Адамович в 1989 г. в МГУ:
«Один американский фермер как-то сказал Юрию Черниченко: «Мы и вас готовы прокормить, только не воюйте». Ведь мы и сами-то до конца не осознавали, как Запад опасается нашей военной мощи, не сдержанной никакими демократическими институтами» [4, с. 348].
Все элементы этого рассуждения противоречат здравому смыслу. Вот они по очереди: никого американские фермеры бесплатно никогда не кормили и не кормят, они рады продать свой товар (хоть на рынке, хоть правительству); СССР не нужна была бесплатная кормежка — мы покупали кое-что из продовольствия за свои деньги; постсоветская РФ не воюет и разоружилась, но американские фермеры нас кормить не собираются; Запад не опасался нашей военной мощи, у него имелись средства сдерживания — это известно из документов военного ведомства США; «демократические институты» никогда не сдерживали агрессивности тех же США, а военная мощь СССР была под надежным контролем. И эти явные несуразицы А. Адамовича благосклонно выслушивала огромная аудитория студентов и преподавателей МГУ — вот что было признаком катастрофы.