Крах тирана
Шрифт:
Сестрой он звал ее не только потому, что был близок этой семье. Когда они с Чупалавом умыкали Аминат, он вынужден был к ней прикасаться, а чтобы это не было сочтено бестактностью, сначала сказал ей: «Будь мне сестрой перед Аллахом, а я буду тебе братом».
Муса-Гаджи похвалил крепкие стены, приметил бревна, лежавшие наготове, и сказал, что приехал в самое время.
– Рано еще бревна класть, – покачал головой Чупалав.
– Если мы сегодня закончим последнюю стену, завтра можно и перекрыть, – предложил
– Зачем так спешить? – удивился Чупалав. – Что люди скажут? Не успел гость приехать, а его уже работать заставляют.
– Что это с тобой? – усмехнулся Муса-Гаджи, снимая черкеску и закатывая рукава рубахи. – Если бы мы боялись того, что скажут люди, тебе бы не для кого было строить дом.
– Хотя бы отдохни с дороги, – уговаривал Чупалав. – Расскажи, как там, дома?
– Расскажу, – пообещал Муса-Гаджи, поднимая большой камень и ставя его на подходящее место. – Работы тут хватает, так что успею рассказать, что было и чего не было.
Работа пошла быстрее, и теперь им помогала Аминат.
– Позови лучше детей, – сказал жене Чупалав. – Каждый должен заниматься своим делом.
– Пусть покатаются, – улыбался Муса-Гаджи. – Я ведь помню, как ты первый раз дал мне прокатиться на своем коне. Я чувствовал себя таким героем!
– Я сама справлюсь, – поддержала Мусу-Гаджи Аминат. – Им тут и поиграть толком не с кем.
Муса-Гаджи рассказал Чупалаву, что родители его живы и здоровы, в ауле все спокойно. Ничего плохого не случилось, кроме того, что приезжал Шахман с удивительными товарами и расписывал, как хорошо будет горцам, если они примут сторону Надир-шаха.
– Этого мерзавца? – возмутился Чупалав, хорошо знавший, что собой представляет владыка Персии, и хорошо помнивший, что творили его вояки.
– Разговоры Шахмана людям не понравились, – продолжал Муса-Гаджи.
– А Шахман – что? – спросил Чупалав.
– Его дела теперь плохи, – сообщил Муса-Гаджи. – Его изгнали из Андалалского общества.
– И куда же он делся?
– Не знаю, – ответил Муса-Гаджи, начиная новый ряд. – Может, к шаху подался.
– Надо было вообще убить предателя, – с тревогой в голосе сказал Чупалав, начав обтесывать новый камень. – Народ должен быть как стена: чтобы ни одного камня нельзя было вынуть. Иначе все может рухнуть.
Они трудились до позднего вечера и устали так, что даже хинкал, приготовленный Аминат, валился у них из рук.
Муса-Гаджи принялся за дело на рассвете, пока Чупалав еще спал. Проснувшись и обнаружив Мусу-Гаджи почти заканчивающим стену, Чупалав был смущен и озадачен:
– Что с тобой? – спросил он. – Куда ты так торопишься?
– Никуда, – ответил Муса-Гаджи, хотя было заметно, что он что-то недоговаривает.
– Меня не проведешь, – улыбнулся Чупалав. – Говори, в чем дело?
– Бревна положим – потом скажу, – загадочно произнес
– Ну, как знаешь, – сказал Чупалав и тоже взялся за дело.
К вечеру бревна стояли на месте.
За ужином Муса-Гаджи по-прежнему загадочно улыбался, а Чупалав ждал, когда же друг, наконец, откроет ему причину своего приезда.
– Ну давай, выкладывай, – не выдержал Чупалав.
Но Муса-Гаджи все тянул, не решаясь начать, пока Аминат не прыснула со смех у.
– Что тут непонятного? Жениться он хочет!
– А ты откуда знаешь? – удивился Чупалав, поглядывая то на жену, то на друга.
– По глазам вижу.
– Правда? – подступал к другу Чупалав. – На ком?
– Ну, есть одна девушка, – признался Муса-Гаджи, густо покраснев.
– Это ты правильно решил, – одобрил Чупалав. – Только смотри, чтобы родители были согласны, а то…
– А то стану твоим соседом? – улыбнулся Муса-Гаджи. – Я не против.
– Так согласны или нет? – допытывался Чупалав.
– Вроде согласны, – сказал Муса-Гаджи. – Вот я и хотел тебя попросить, чтобы…
– Да говори толком, – подбадривал его Чупалав. – В чем дело? Не красть же ее, если и родители согласны?
– Чупалав, будь моим сватом, – выпалил Муса-Гаджи.
– Сватом? – растерялся Чупалав. – Никогда сватом не был, но если нужно…
– Очень нужно. Лучшего свата мне не найти, – убеждал Муса-Гаджи.
– Только… – замялся Чупалав. – Ты же знаешь, я не могу ехать в Согратль. Отец меня еще не простил. Некрасиво будет…
– Туда ехать не надо, – успокоил его Муса-Гаджи.
– Куда же тогда?
– В Джар! – выпалил Муса-Гаджи.
– В Джар? – почесал затылок Чупалав.
– У тебя в селе что, невест не осталось? – удивилась Аминат. – Что один, что другой – по чужим селам жен ищут.
– Так уж нам Аллах определил, – оправдывался Муса-Гаджи. – Хотя она, невеста моя, тоже почти согратлинка.
– Чья же она дочь? – спросил Чупалав.
– Мухаммада-Гази, – ответил Муса-Гаджи. – Оружейника.
– Наш человек, – кивнул Чупалав. – И мастер хороший. То-то, помню, ты на нее поглядывал.
– Она красивая? – любопытствовала Аминат.
– Ну, в общем… – замялся Муса-Гаджи. – Почти как ты.
– Красивая, красивая, – подтвердил Чупалав. – У них в роду все красивые.
– Так ты поедешь со мной? – спросил Муса-Гаджи.
– А когда надо? – размышлял Чупалав.
– Чем скорее, тем лучше, – сказал Муса-Гаджи. – Говорят, там неспокойно.
– А как же дом? – напомнила Аминат.
– Вернемся – я помогу достроить, – пообещал Муса-Гаджи.