Крах «Волшебного королевства»
Шрифт:
Бад спросил: — Мы могли бы что-нибудь сделать с этим?
— На полке над плитой стоит банка, — сказала Молли, — а в холодильнике — рассол.
— Вы смеетесь.
— Это важно, Бад. Очевидно же.
В холле он настиг Денни, который нес чай на серебряном подносе.
— Ты поверишь? — сказал Бад. Он держал раскрытую салфеточку.
— Что еще?
— Она хочет, чтобы я эту чертову вещицу положил в рассол!
— Это еще зачем?
Когда он вернулся в гостиную, Молли покачивалась в кресле. Он поднес ей чай и сказал: — Вам должно стать получше.
— Получше,
— Ты не знаешь, что это значит для меня — то, что вы остались помочь.
— Это не только я. Это и Бад тоже.
— Он неплохой человек, — согласилась Молли. — Я подозреваю, что он человек принципов, глубоких принципов.
Денни Поуг никогда не замечал в своем партнере человека принципов, но, может быть, Молли что-то действительно углядела. Хоть Бад и был неисправимым вором, он играл по определенным правилам. Без оружия, без насилия, без сильных наркотиков — Денни допускал, что все это можно назвать принципами. Он надеялся, что Молли распознала, что и он тоже имеет свои моральные границы, которые не нарушит. Позднее, когда все заснут, он решил составить их список.
Денни спросил: — Так что вы собираетесь теперь делать? Стоять на своем?
— Честно говоря, не уверена. — Она поставила чашку и промокнула салфеткой губы. — У меня было несколько экспертов, которые были против Кингсбэри. Юристы, экономисты, люди, сочувствующие нашему делу. Они составили список утечек денег, и сказали, что все это весьма интересно, все эти иностранные компании, но что, возможно, уйдут месяцы на то, чтобы отсортировать материал, и обвинительный акт будет готов только к следующему году. У нас просто-напросто нету столько времени.
— Черт, — сказал Денни. Он не произносил слова «черт» с третьего класса, но в присутствии Молли, он старался выражаться как можно приличнее.
— Я немного обескуражена, — продолжала она, — кажется, я понадеялась преждевременно.
Денни Поуг чувствовал себя так паршиво, что готов был рассказать о шантаже, который они с Бадом затеяли против великого Френсиса Кингсбэри.
Он спросил: — Мы можем что-то сделать? Хотя бы не дать им убивать бабочек и улиток?
Молли дала ему подборку статей из журналов о редких тропических улитках Кей Ларго.
— Я не сказала, что мы сдаемся… — добавила она.
— Мы должны поговорить с Бадом. Он что-нибудь придумает.
— Каждый день мы теряем драгоценное время. Каждый день может вылиться во что-то конкретное.
Денни кивнул: — Давайте скажем Баду. Он мастак по части таких дел.
Молли прекратила раскачиваться и подняла руку:
— Я что-то слышала. А ты?
Из кухни донеслись звуки борьбы: мужчины дрались, что-то тяжелое ударилось об стену, разбилась банка.
Денни трясло, когда он поднялся. Предательские ноги дважды наводили его на мысль о бегстве.
— Дай мне мою сумочку, — сказала Молли. — Мне понадобится мой пистолет.
Но Денни будто прирос к полу. Его веки вздрагивали, а руки повисли, как плети. Все, о чем он мог думать, было: «Кто-то убивает Бада».
— Денни, ты меня слышишь? Дай мне мою сумочку.
Что-то оранжевое появилось в холле. Это был высокий мужчина в ярком дождевике с капюшоном. У него была влажная серебристая борода, черные солнцезащитные очки и что-то красное, обернутое вокруг шеи. Он держал Бада в весьма неудобном положении, одной рукой вокруг пояса. Бад был размякший, задыхающийся, со смятением на лице.
Когда незнакомец выступил из тени, язык Денни был сухим, как пластырь.
— А, это ты, — сказала Молли. — Поаккуратней, не повреди молодого человека.
Незнакомец с размаха бросил Бада на сосновый паркет и сообщил:
— Я поймал его, когда он клал чей-то палец в банку.
— Именно я велела ему сделать это, — сказала Молли. — А теперь, Губернатор, успокойся.
— Что с вами случилось? — спросил незнакомец. — Кто это сделал с вами, миссис Макнамара?
Он снял очки и вперился в Денни, который издал странный шипящий звук и замотал головой. Бад, страдая от боли, выговорил:
— Это не мы. Это какой-то чертов кубинец.
— Скажите мне его имя, — потребовал незнакомец.
— Я его не знаю, — сказала Молли, — но у меня есть кое-какие улики.
— Палец, — пояснил Бад, все еще не отдышавшись.
Незнакомец присел рядом с качалкой и нежно рассматривал раны и кровоподтеки на лице Молли. — Это невыносимо, — шептал он сам себе. — Это варварство.
Молли дотронулась до его руки и сказала:
— Со мной все будет в порядке. Правда.
Бад и Денни видели таких мужчин только в тюрьме, да и то — не много. Его лицо можно было назвать диким… диким и бесстрашным, но не безумным. Может, оно было бы даже роковым, если бы парень не был так печален.
Он повернулся к Баду и сказал:
— Как насчет того, чтобы дать мне эту кубинскую штуковину?
— Я бросил палец на пол. — Откликнулся Бад и подумал: «О Боже, не заставит же он меня поднимать его?»
Денни опередил Бада:
— Я отыщу его.
— Нет, — возразил мужчина в оранжевом плаще, — я подберу, когда буду уходить.
Он сжал Молли руки и поднялся: — С вами все будет нормально?
— Да, они хорошо обо мне заботятся.
Незнакомец взглянул на Бада.
— Я не хотел сделать тебе больно, — сказал он Баду.
Молли объяснила:
— Он не знал, что вы, ребята, мои гости, вот и все.
— Я буду рядом, — сказал незнакомец. Он поцеловал Молли в щеку, сказал, что через день-другой проведает ее и ушел.
Бад подождал, пока не услышал стука хлопнувшей двери. Потом спросил: — Что это было за явление?
— Друг, — ответила Молли. Они знали друг друга долгое время. Некогда она добровольно работала в его предвыборной кампании, агитируя за будущего губернатора одновременно и граждан, и коалиции по охране окружающей среды. Позже, когда он бросил службу и пропал, Молли была одной из немногих, кто все понял и все знал.