Крах
Шрифт:
– Надеюсь, что можешь, Самир. Как выглядели районы поиска?
Вздохнув, Самир откинулся на спинку своего эргономичного стула.
– Сейчас много всяких камер. Даже классические камеры для измерения скорости существуют в различных вариантах, к тому же в нашем распоряжении некоторое количество более крупных камер наблюдения за дорожным движением. Они снимают постоянно. А еще нам обычно помогают расположенные в нужных местах частные камеры. В тех районах, которые нам задало НОУ, мы провели анализ камер всех видов.
– А что, если немного расширить районы
– Это чье-то официальное задание?
Бывшие коллеги посмотрели друг на друга исподлобья. Наконец, Бергер сказал:
– Если в окрестностях Стокгольма орудует серийный убийца, то долг любого полицейского – остановить его. Мы не знаем, кто эти жертвы, не знаем, почему их убили, мы просто разглядели контуры чего-то более масштабного. Но мы должны узнать правду. И если внутри полиции есть силы, пытающиеся скрыть ее от нас, то остальные, где бы они ни находились, должны сделать все возможное, чтобы эту правду отыскать.
– Силы внутри полиции? Ты серьезно?
– Возможно, речь идет о банальном непрофессионализме со стороны команды Конни Ландина, а может быть, тут что-то другое…
– Не впутывай меня в это, Сэм. Я полицейский, а ты – нет. Если у тебя какие-то подозрения, обратись в соответствующую инстанцию.
– Я просто хотел напомнить тебе старую истину: если мы всегда будем действовать строго по правилам, то ни одного дела не раскроем.
– Было бы желание? Ты это имеешь в виду, Сэм?
– Именно. Просто немного расширь поиск в пространстве и во времени. Тут явно какое-то упущение. И мы должны его найти. Мы ведь верим Ди. И хотим выяснить правду любой ценой. Возможно, нам удастся оказаться в нужном месте и спасти чью-то жизнь в ночь на пятое июня. Через неделю.
Самир поморщился, закрыл все три окна и повернулся к Бергеру.
– Посмотрю в свободное время, – сказал он. – Это может оказаться не быстро. У меня, как и у тебя, маленькие дети.
– Буду тебе бесконечно благодарен, – произнес Бергер, разглядывая вновь появившийся на экране остов автомобиля.
– А пока можешь вернуться к своему особому случаю, – сказал он, показывая на монитор.
– Этот случай и стал особым потому, что он теперь не наш, – засмеялся Самир.
– Да? – без особого интереса сказал Бергер и встал.
– В сгоревшей машине криминалисты нашли две пули.
– Пули?
– Да, от снайперской винтовки с ядром из свинца и стали, – ответил Самир. – Последнее, что я успел увидеть, это то, что криминалисты определили калибр – 7,62.
– Значит, это не было несчастным случаем? – спросил Бергер.
– Ну, если тебя застрелили из снайперской винтовки – это тоже своего рода несчастный случай…
– Кому передали дело?
– Конни Ландину из НОУ, – усмехнулся Самир.
13
Бергер
Бергер запахнул поплотнее куртку и принялся листать дальше. Оказалось, что заявления о пропаже людей в девяностые оцифрованы, и теперь Бергер искал двух пропавших детей, девочку и мальчика, а также мужчину лет пятидесяти. Оставалось еще много материала, и пока никаких результатов.
То же касалось расширенного поиска, который провел Самир. Конечно, камеры не покрывали все, но если убийца пользовался одной и той же машиной – что само по себе не обязательно – то она не засветилась на двух камерах в нужный промежуток времени в разных частях Стокгольма.
Поэтому настроение у Бергера по идее должно было быть паршивое. Но на самом деле, он не унывал. Да, ни Робин, ни Ангелика Роклунд не перезвонили, но Бергеру с Блум удалось заинтересовать по крайней мере два из отделов полиции, куда НОУ передало дела о пляжных трупах. И теперь местные органы собирались запросить расширенную экспертизу.
К тому же накануне вечером Молли была в приподнятом настроении. Он все лучше и лучше считывал ее эмоции – так было не всегда. Они выехали из эллинга одновременно, каждый на своей в меру экологичной служебной машине, и когда Молли отправлялась в район Эстермальм забрать Мирину у бабушки, он заметил улыбку на губах Блум. Так она улыбалась, когда ее никто не видел.
Эта улыбка означала надежду.
Молли переехала обратно в свою настоящую эстермальмскую квартиру, оставив тайное прибежище на Эульсгатан. После событий прошлого лета ей неприятно было там находиться, и она подумывала продать квартиру. Сэм, в свою очередь, перебрался в свою берлогу на Плуггатан. Оказалось, там можно жить одному и не уходить в запои. К тому же он теперь не один. Не совсем один.
Сэм и Молли сблизились, но в тот момент, когда сближение почти переросло в слияние, разверзся ад. Молли права, обратного пути нет. Никакого «мы» по-прежнему существовать не могло. И все-таки они продолжали вместе работать, растить общего ребенка. Жизнь существовала. Как и фрустрация. И – несмотря ни на что – надежда.
Он приехал в эллинг рано утром, Молли – только что. Поздоровавшись на ходу, она скрылась в своем кабинете. Пора проверить, правильно ли он разглядел. И оправдались ли предполагаемые надежды.
Бергер встал из-за компьютера и проскользнул в домик. Дверь в комнату Блум была открыта, Молли ходила туда-сюда и говорила по телефону, но разобрать, о чем, Сэм не мог. Он наблюдал за ней, завороженный ее энергией. Она положила трубку, шагнула к доске, вернулась с тремя листами бумаги. Бергер слышал, как попадали магниты. Молли разложила бумаги на столе и криво улыбнулась.