Крах
Шрифт:
Блум вставила флэшку в компьютер. Как и в прошлый раз, на экране появилась единственная иконка – видеофайл. С похожей записью.
Снова беззвучная поездка на машине. Нарезки с какой-то неизвестной дороги. Эта запись, похоже, была смонтирована не в хронологическом порядке. Половина фрагментов – скорее городская дорога с более интенсивным движением, другая половина – сельская местность, все вперемешку. Пришлось просмотреть файл два раза, прежде чем Блум с Бергером разглядели пару указателей. Много времени ушло и на то, чтобы остановить
– Там написано Ракста? – спросил Бергер.
– Кажется, да, – ответила Блум. – А второй указатель? Спраггарбуда?
– Не то чтобы мне это о чем-то говорило…
Пальцы Блум забегали по клавиатуре. И замерли.
– Это два разных места, – сказала она.
– Побережье Руслагена и что еще? Остров Тюресё?
– Похоже на то, – подтвердила Блум. – Все это слишком не точно. Оба отрезка пути слишком длинные. Даже если бы он был один – без шансов.
– Но почему два места? – не мог успокоиться Бергер. – Два трупа? Два убийцы? Он не один? И это только начало какого-то страшного дерьма?
Почесав голову, Блум воскликнула:
– Понятия не имею.
До пятого июня оставалось несколько часов.
23
Бергер смотрел на карту Стокгольмского лена. В эллинге было темновато. Небо продолжало затягивать тучами, но настоящее ненастье медлило – словно природа ждала пятого числа. Оставалось уже совсем не долго.
Бергер включил свет и уставился на два новых крестика, которые он только что нарисовал красным фломастером. Они располагались вдали от начерченных ранее дорог. И оба крестика – рядом с длинными, изрезанными береговыми линиями.
– Ракста и Спраггарбуда, – произнес Бергер вслух. – Можно вычислить, по каким он едет дорогам. Но в этот раз запись обрывается до того, как убийца окажется на берегу, поэтому невозможно определить, где он положит очередной труп – или трупы. У нас есть районы – побережье Руслагена и Тюресё – но как, черт возьми, подобраться ближе? Ведь если действовать, то сейчас.
Блум сидела, не отрывая взгляда от своего монитора. Облако ее светлых волос казалось какой-то электрической аурой, словно ее подключили напрямую к компьютеру.
– Кое-что у нас есть… – сказала она.
– Нам в любом случае не успеть предотвратить убийство, – заметил Бергер.
– Но мы можем поймать его, – произнесла Блум, вставая.
Не задумываясь, она схватила фломастер и провела прямую синюю линию по диагонали через весь Стокгольмский лен.
– Но… – робко начал Бергер.
– Отрезок Норртелье – Сёдертелье, – сказала Блум. – Точнее, Бьёркё – Мёркё. Сто двадцать километров с северо-востока на юго-запад.
Размашисто обведя нарисованные Бергером крестики, Блум продолжила:
– Если верить записям с последней флэшки, это места, куда он отвезет трупы сегодня ночью, правильно? Но внутри кружков у нас слишком большие районы. Однако если исходить из того, что наш убийца – педант, мы можем сузить территорию поиска. Чем ближе я узнаю этого типа, тем больше убеждаюсь в его любви к симметрии.
– Да, ты уже говорила о возможной географической симметрии, – сказал Бергер. – Но достаточно ли у нас материала, чтобы делать такие выводы?
Блум поморщилась. Волосы продолжали торчать во все стороны, как наэлектризованные.
– Мы можем себе позволить небольшие допущения, – сказала она, нарисовав на карте еще один крестик.
– Фэрингсё, – продолжала она. – Место обнаружения первого трупа. У нас есть отрезок между двумя местами, а если добавить третье место, получится отрезок и точка. Исходя из точки и отрезка, какую симметричную фигуру логичнее всего было бы начертить?
– Что за вопросы, черт возьми? – воскликнул Бергер. – Откуда мне знать? Треугольник, крест?
– Когда у меня было немного свободного времени, я попробовала изобразить треугольник. Это ничего не дало. По крайней мере, если предполагается продолжение фигуры, четвертая точка. Самое логичное решение – правильный крест. Тогда у нас автоматически появляется четвертая точка.
Она провела линию перпендикулярно длинному отрезку Бьёркё – Мёркё, от Фэрингсё к побережью. Получился расположенный диагонально, перевернутый крест.
– Мы попадаем вот сюда, – сказала она. – В Бревик, на острове Тюресё, где, предположительно, есть береговая линия с похожим ландшафтом.
– Внутри южного красного кружка, – кивнул Бергер. – И насколько точно можно определить местоположение этого пляжа?
– Не во всех источниках дана верная информация, но, похоже, не больше нескольких сотен метров – компьютер может определить место довольно точно. Думаю, получится занять такую позицию, чтобы видеть резиновую лодку.
– Черт. Ну что, делаем ставку на Бревик? Вторую точку оставим в покое?
– Это было бы проще всего, да, – сказала Блум. – Но мы можем потратить пару минут на то, чтобы проследить до конца. Что у нас тут? Перевернутый крест, наклонившийся набок?
– Какой-то сатанинский символ?
– Возможно. Но интереснее будет сделать так.
От внешних краев коротких сторон креста – Фэрингсё и Бревика – Блум провела две линии к самой южной точки, Мёркё. Получился крупный наконечник стрелы, указывающий на юго-запад.
– Интересно, – сказал Бергер. – Но я не понимаю…
Быстро осмотрев фигуру, превратившуюся из креста в стрелу. Встала на цыпочки. Дотянулась синим фломастером до второго конца стрелы – самой северной точки, Бьёркё – и провела линию в сторону материка. Потом резко повернула перпендикулярно длинной линии, провела через острова в шхерах и закончила линией строго на север, обратно на Бьёркё.
Теперь такой же наконечник стрелы указывал на северо-восток. Обе восточные оконечности оказались внутри красных кругов.