Крах
Шрифт:
Показывая на разные части мертвого тела, Роклунд рассказывала дальше:
– При первичном осмотре я их упустила. В стрессовых ситуациях рутинные вскрытия часто становятся чем-то рудиментарным. И я вам очень благодарна за то, что вы заставили меня произвести повторную аутопсию. Так вот. Большая часть шрамов – от пластических операций, подтяжка или замена фрагментов кожи. Мне даже удалось обнаружить следы по меньшей мере одной липоксации. Но есть и пара других шрамов, таких же малозаметных, но иного характера. Вот здесь и тут.
Бергер и Блум кивнули. Они сразу
– Запомните, прежде всего, вот что, – сказала Роклунд, указывая на едва различимый шрам в области пупка.
Сопровождаемая Бергером и Блум, она вернулась к женщине, лежащей на животе.
– Боюсь, мне придется попросить вас о помощи, – сказала Роклунд.
Этого-то Бергер и опасался.
И все же он, послушно следуя четким указаниям Роклунд, перевернул оказавшееся довольно легким женское тело. Он с трудом подавлял бесконечные рвотные позывы.
– Обратите внимание на расположение, – сказала Роклунд, указывая на труп.
По крайней мере, Блум проследила за ее пальцем, который остановился у самого пупка.
– Вот это я, конечно, проглядела, – без обиняков призналась Роклунд. – Но теперь я почти уверена в том, что найду как минимум один шрам у нашего бородача. И поверьте мне, искать я буду более чем тщательно.
– Не сомневаюсь, – сказала Блум.
Доцент Роклунд вернулась к мертвой женщине.
– Обратите внимание, что шрам расположен ровно на том же месте, что и у пожилого мужчины.
– Типа, там, где печень? – предположила Блум.
– Без «типа». Но это по-прежнему лишь гипотеза. Еще некоторое время.
– Не понимаю…
– Печень этой неизвестной женщины гораздо в более плачевном состоянии, чем остальные органы. В то же время, я могу с уверенностью констатировать, что все внутренние органы пожилого мужчины были в прекрасном состоянии, пока он не вздумал погибнуть.
– Вы хотите сказать, что?..
– Я ученый, – перебила Роклунд. – Я не говорю ничего, что не имело бы под собой научного обоснования. Но, возможно, эти жертвы все-таки связаны друг с другом.
– Связаны в том смысле, что они… обменялись печенью? – спросила Блум, взглянув на Роклунд. – Такое вообще возможно?
– Тут потребуется специальный генетический анализ, – поморщившись, ответила Роклунд. – Но если у них обнаружится совместимость, то, возможно, все так и есть. Кстати, о генетических анализах…
Она сделала два шага в сторону первой жертвы, пожилого мужчины, и показала на его изрезанное лицо.
– У него зубные протезы, – сказала она.
– Что? – воскликнул Бергер, стараясь не смотреть на труп. – У него вставная челюсть?
– Скорее, серия имплантов. То есть искусственные зубы, внедренные в костную ткань. Один за другим. Все двадцать восемь. Зубы мудрости отсутствуют. Здесь я вижу возможное объяснение тому, почему на него не нашлось зубной карты – вероятно, протезирование производилось за границей.
– Протезирование – звучит как серьезная хирургия…
– Очень серьезная, – кивнула Роклунд. – И никакого тебе больше кариеса, никакого зубного камня. Эти импланты рассчитаны на века.
– Как и все остальное? – сказала Блум.
Бергер и Роклунд уставились на нее в недоумении.
– Мы с самого начала говорили, что первая жертва – на удивление хорошо сохранившийся семидесятилетний мужчина, – продолжала Блум. – И теперь мы видим, почему. От увеличения пениса и пластических операций до зубных имплантов и возможной пересадки органов. Речь явно идет о погоне за вечной жизнью.
Доцент Роклунд задумчиво кивнула, приняла многозначительное выражение лица и сказала:
– Возможно, отсюда и проблемы с определением ДНК. Помните, что я сказала в прошлый раз? Что мы получили неоднозначные результаты?
– Ага, непоследовательные, – подтвердила Блум.
– Я перенаправила пробы в Великобританию. На прошлой неделе мы получили предварительный ответ: «Как вы можете столь небрежно обращаться с анализами ДНК?». Мне пришлось уговаривать их провести более глубокое исследование. И сегодня утром пришел ответ.
Роклунд взглянула на мужчину с изуродованным лицом. Нахмурившись, она продолжала:
– Долгое время нам казалось, что это не чистое ДНК, а с примесями еще какого-то человека. Но углубленный анализ показал совсем другой результат. Несмотря на мою медицинскую экспертную оценку, этому мужчине было не семьдесят лет.
– Ясно, – произнес Бергер, бросив озадаченный взгляд на Блум. – И сколько ему лет?
– Тридцать два, – ответила Роклунд, нахмурившись.
34
Глядя в окно такси, Ди узнала центр Тумбы. Водитель проехал мимо низких зданий самого торгового центра и остановился у гораздо более высокого дома. Он помог Ди выйти из машины и молча уехал.
Ди тяжело опиралась на костыли. Она сознательно решила обойтись без инвалидного кресла – иначе ее слишком легко было бы узнать. А костыли можно в критический момент спрятать. Она направилась к безликому входу, где красовалась до гротеска помпезная хромовая табличка, возвещающая, что здесь располагается офис АО «Тумбажилстрой».
Ди дождалась лифта, вошла, увидела, что «Тумбажилстрой» занимает четыре этажа наверху здания, нажала на кнопку верхнего этажа, почувствовала, как проезжает мимо Биргит, сидящей внизу, на пути к топ-менеджменту компании.
Правда, найти нужный кабинет ей помогли как раз инструкции от Биргит. Ди вошла в комнату для посетителей, села на твердый диван, придвинула стул, засунула костыли под диван, посмотрела на часы. Оставалось ровно восемь минут до того момента, когда исключительно пунктуальный, если верить слухам, начальник отдела по работе с юридическими лицами, отправится в расположенный в здании торгового центра «Espresso House» за вожделенным двойным эспрессо.