Крампус - Демон Рождества
Шрифт:
— Ого! Это что, ты сюда принес?
Радостно воскликнула Берта, увидев нарядное рождественское деревце. На его изумрудных ветках красовалось множество игрушек — стеклянных, деревянных, но больше всего было на них пряников и ярких леденцов.
Девушка обернулась прямо к Кристине, широко улыбаясь ей ее же улыбкой. Но посмотрела сквозь, заставив поежиться и вновь опасливо обернуться. Вот только позади, как и прежде, никого не было.
— А, да… сейчас. Погоди, любимый…
С этими словами Берта подбежала к двери и ловко сняла с гвоздика, вбитого прямо над ней веточку засохшей омелы. А потом вдруг отшвырнула ее в сторону и достала из-за пазухи новую. Подняла ее над своей головой и трижды топнула каблучком по ветхому полу, едва слышно нашептывая непонятные слова:
— Тем ло тэ па, тэм ло тэ па, тэм ло тэ па…
А Кристина тем временем, совершенно потеряв дар речи, попятилась к стене, увидев, как прямо из воздуха позади Берты материализуется нечто.
Некто невероятный.
Высокий мужчина, красивый какой-то дикой северной красотой. Ростом под два метра и, как говорится, с косой саженью в плечах, на которых при желании, такой бы смог и быка с поля унести.
Он смотрел на Берту ласково, почти нежно и улыбался. Его будто и не волновали ни широкий звериный ошейник на его шее, развернутый шипами внутрь, ни массивные кандалы, которыми были скованы его ноги и руки.
Тяжелые цепи на его сильных запястьях тянули их вниз. Словно в насмешку к каждому из их звеньев крепились десятки маленьких серебряных колокольчиков. Они нежно позвякивали при каждом его движении, не позволяя ни одному из них остаться незамеченным.
И все же не это больше всего привлекало внимание в его внешнем виде. Кристина едва заставила себя оторвать взгляд от толстых черных рогов, словно корона языческого божества, венчавших его голову.
В светящихся расплавленным янтарем глазах мужчины вспыхнули обжигающие огоньки, когда Берта, счастливо улыбаясь, встала на цыпочки, потянувшись к нему за поцелуем. Но он вдруг перевел взгляд с нее, прямо на Кристину и хитро усмехнулся, скользнув по ее фигуре внимательным, изучающим взглядом. И от этого взгляда по коже девушки вверх тут же побежали колючие мурашки.
— Вот здесь мы и встретились с тобой в последний раз, любовь моя… Ах, как же долго я искал тебя, чтобы хоть на ничтожный миг увидеть вновь! Берта… Моя Берта! Или же… мне называть тебя Кристиной?
Он шагнул в ее сторону, оглушительно зазвенев тысячью тонкоголосых колокольчиков, словно в насмешку повторяя все громче и громче, и громче:
— Кристина? Кристина?! Кристина!!!
***
— Кристина…
Девушка распахнула глаза, сделав глубокий шумный вдох, как и в прошлый раз. Только теперь вокруг нее был совсем не снег и лес, а над головой не сияло яркими сполохами волшебное природное явление.
— Ну наконец-то!
Выражение искренней радости на лице детектива, сидевшего на коленях прямо рядом с ней, вдруг вызвало в ее сознании взрыв воспоминаний, по эпичности содержания сравнимый со вспышкой сверхновой.
— Аааа! — Кристина завизжала и, сбросив с себя руки Вобада, который пытался заботливо укрыть ее одеялом, предприняла попытку вскочить на ноги.
Но тут же рухнула на пол. С дивана, на котором лежала. Который стоял в комнате, смутно напоминавшей ту, с елью и очагом из видения, только чуть современнее обставленную.
— Эй, эй, ты чего? Кристина…
— Отстань! Не подходи ко мне! — с ужасом прокричала девушка, выставив вперед руки, и в то же время суматошно оглядывая поднявшегося ей навстречу детектива.
С ног, до… головы…
Его голова была совершенно цела, если не считать пары глубоких царапин, из которых, судя по бурым потекам, совсем недавно сочилась кровь.
Но Кристина не сомневалась в том, что видела. В том, что у детектива Вобада еще совсем недавно не было едва ли не половины головы!
Словно прочтя ее мысли, мужчина испуганно коснулся длинными пальцами той половины лица, которой в воспоминании Кристины не было вовсе… и тут же усмехнулся.
Но не своей. Другой. Тоже очень знакомой девушке улыбкой. И она ощутила, как холод и дрожь наполняют ее тело изнутри. Кристина все поняла.
— Ты… это же ты! Это все время был ты!
— Хе-хе-хе-хе… — тут же раздался ставший ей до боли знакомым смешок.
— А я все ждал, когда же? Ну когда?
Этот голос, он словно по-прежнему принадлежал детективу, но вместе с тем звучал совершенно иначе. Словно, чудесным образом приобрел все те интонации, которые Кристина слышала раньше. В своей комнате, когда вызвала духа, открывшего ей горькую судьбу Лавли. В хижине Берты, где она призвала рогатое существо с помощью омелы и заклинания.
— Что “когда”? — возмутилась девушка ошарашенно, на ходу припоминая все известные ей законы духов и демонов. — Как ты посмел забрать себе его тело?! Ты что… ты убил его, да?!
— Фу! Что за гадкие подозрения? — искренне оскорбился тот и даже руки на груди детектива сложил, словно подчеркивая крайнюю степень возмущения.
— У нас с этим сицилийским мальчишкой сделка! И просто чтоб ты знала, если бы не я, он бы уже три дня как гнил бы в колодце, в который его сбросили те гады.
— Ох, да что ты говоришь! — всплеснула Кристина руками и вдруг, хлопнув себя по обнаженным бедрам, поняла, что стоит посреди комнаты в одном только нижнем белье.
Вспыхнув спичкой, девушка поспешила прикрыться руками и едва ли не силой вырвала большой плед, снисходительно протянутый ей существом в обличии детектива.
Очень игриво подмигнувшим ей существом, которому Кристине жутко захотелось залепить за такие шуточки пощечину. Вот только тянуться к нему было далеко, да и в чем тело детектива виновато?
— А вот скажи, детектив знал, что в результате этой вашей сделки потеряет больше, чем приобретет? — с вызовом спросила девушка, — Что? Сожрал его душу и напялил тело, как костюмчик, пока тепленькое? Ты что же, совсем о равновесии не слышал, и не знаешь, что бывает с его нарушителями?!
Вселившийся свирепо смежил темные брови детектива и надвинулся на девушку, попытавшись ткнуть пальцем промеж ее ребер, но та ловко отмахнулась.
— Это что ты говоришь? Обещала помочь. В любви мне клялась, а сама сбежала? Да еще и спряталась так, что я едва с ума не сошел, пока разыскал тебя!
Кристина чуть не задохнулась от возмущения.
— В любви? Я?! Тебе? Ха-ха-ха!
Детектив, точнее тот, кто теперь выглядел, как он, изобразил на лице мужчины крайнюю степень возмущения, граничащую с гневом.