Крампус - Демон Рождества
Шрифт:
— Да. Она когда-то принадлежала моему дяде Энцо.
Наконец ответил он, не глядя на девушку. А затем вставил ключ в замок зажигания и попытался завести машину.
Старый пикап чихал, тужился и пару раз даже порывался хрюкнуть выхлопными газами из трубы, но после ряда попыток все же остался на месте. Чем вывел из себя, казавшегося спокойным мужчину.
Кристина испуганно вжалась в кресло, глядя на то, как Неро ударами по рулю и толчками по приборной панели, пытался избавиться от накопившейся у него внутри бессильной ярости.
Да, это длилось не долго, но все же выглядело страшно. Наконец, когда ураган по имени Неро стих, в салоне воцарилась тишина. После всего она показалась Кристине оглушительной. Настолько, что стало слышно даже то, как снежинки ударяются о лобовое стекло, неспешно опускаясь на него с небес.
— Прости. Накипело. — прохрипел мужчина.
— Ничего. Главное — все живы. — нервно хихикнула девушка и тут же прикусила язык.
«Ой, дураа… Ну, ничего себе, блин, у меня шуточки!» — подумала она, и неловко отвела взгляд, надеясь, что Неро не примет это на свой счет. В конце концов, подобный черный юмор в его присутствии сейчас точно был не уместен.
— Ты правильно сказала — мы не просто так здесь оказались.
Хмуро сказал он.
— Этот дом многое для меня значит. Родители часто ругались и едва ли не каждый месяц расходились. Итальянский темперамент, сталкивающийся с немецкой язвительностью, знаешь ли, может быть невероятно токсичной смесью… Но это не лучший аргумент для ребенка, то что это всего-то навсего издержки национальных характеров. Терпеть их выходки и слова, которые они друг другу говорили, было невыносимо…
Мужчина помолчал, задумчиво разглядывая свои руки на руле, а Кристине подумала, что безэмоциональность и тихие ссоры родителей за дверью их спальни, совсем ничем не лучше, и она на самом деле прекрасно понимала чувства, что переживал в душе Неро.
— Я почти все выходные и каникулы проводил здесь. Так что, если и есть на свете место, которое я мог бы назвать отчим домом — то это оно.
Детектив горько усмехнулся.
— Я едва ли смогу вспомнить, когда был здесь в последний раз. Стыдно.
Он помолчал, опустив голову, а Кристина впервые осмелилась посмотреть в его сторону. Удивительно, но именно сейчас он показался ей беззащитным. Не тогда, когда лежал в отключке на льду после падения с мотоцикла и даже не тогда, когда испугался, что сделал с ней что-то плохое. А сейчас.
Было совершенно ясно, что он открывал ей в этот момент свою душу. Убрав копья и сняв все баррикады. Искренне и просто.
«Но почему? Почему сейчас? Из страха смерти? Значит ли это, что он поверил всему, что я ему рассказала? Он ведь так ничего и не сказал об этом… ни слова…»
— Дядя Энцо завещал мне его с просьбой не запускать это место и беречь его сохатого.
Мужчина легонько хлопнул ладонью по рулю и поджал губы.
— Сказал, что этот дом всегда защитит меня и, если будет нужно, позволит переждать любую бурю. А я подвел его. Пообещал, что так и будет… и подвел. И вот. Теперь эта…
Кристина вздрогнула, когда Неро, чеканя слова, вновь принялся колошматить машину, куда только доставали его руки и ноги.
…старая!
…колымага!
…отказывается!
…заводиться!
Следуя порыву души, совершенно забыв о чувстве самосохранения, девушка поймала его руку на руле и крепко сжала ее, переплетя свои пальцы с его.
Неро обернулся к ней. Его темно-зеленые глаза стали почти черными. Но в них царила даже не злость, а бессильная ярость. На себя, на обстоятельства, на страх перед неизбежным. Перед собственной смертью, которая уже случилась.
«Он поверил мне… Он поверил каждому моему слову! Просто… почувствовал, понял, что я не вру. Что все это правда, как бы дико она не звучала!»
Со всей отчетливостью поняла девушка и ее сердце будто замерло, пропустив удар…
… потому что в следующее же мгновение темно-зеленые глаза мужчины оказались так близко, что у нее перехватило дыхание.
Его губы, полные, нежные, жадно ударились в ее, а большие горячие ладони, нетерпеливо скользнули вверх по рукам Кристины, чтобы пальцами впиться в ее плечи и притянуть к себе ближе.
Аромат его одежды, его тела, такой пленительный и сладкий, дурманивший ее мысли еще с первых объятий у дома Лавли, когда Неро хотел лишь подбодрить ее — теперь он был везде.
Вместе со своим хозяином он забирался ей под кожу, в ее мысли. Кружил голову на сумасшедшей карусели ощущений и заставлял требовать еще…
Еще его губ на ее коже… Еще его восхитительных обжигающих пальцев, забирающихся под одежду со стремительной уверенностью в том, что Кристина хочет их. Прямо сейчас. Еще ниже и глубже…
Еще, еще и еще!
Футболка его любимой группы была безжалостно порвана. Это ждало бы и молнию на ее джинсах, если бы та только посмела не подчиниться воле ловких пальцев мужчины. Губы Неро замерли на изгибе шеи девушки.
Там, где всего мгновение назад он жадно прикусывал ее кожу, силясь совладать с животной страстью, рвавшейся из самой его души к ней, на свободу.
Пальцы мужчины огнем обжигали ее нежную, ставшую в сотни раз чувствительнее, точку под тонким шелком белья, которое теперь было насквозь влажным от желания сделать то, о чем до недавнего времени Кристина даже не задумывалась.
Отдаться ему. Здесь, в этой старой машине, на краю леса у заметенной снегом хижины. Закрыть глаза и нырнуть в омут его глаз прямо с головой. Ни о чем не жалея, лишь бы чувствовать каждым миллиметром своей кожи огонь, который источало его тело и душа.
Плавиться в нем, гореть и стонать в унисон от удовольствия.
Но он остановился.
Все еще обжигая своим горячим дыханием шею Кристины и вжимая ее в себя так, словно бы она была его последним глотком кислорода в этом мире. Остановился.