Крапленая обойма
Шрифт:
– Я ждал вас, доктор, – продолжал Фомин. – Вы ведь обещали указать мне Врагов.
Вчера этого тебе уже не нужно было. И... Лаврентьев вздрогнул. Он чуть не упустил самого главного. Того, ради чего все и заварил.
– Вы мне обещали кое-что, – тут же напомнил он.
– Да? А-а, – вспомнил Фомин. – Вы о бумагах?
– Так что?
– Я все сделал, как и обещал. Я достал их из тайника так, чтобы Они не углядели.
– И где же они? – Лаврентьев не верил своим ушам.
Фомин идиотски подмигнул и ступил к дивану.
– Я спрятал их под подушку. Чтобы Они не могли добраться до них, пока я спал.
Фомин приподнял подушку и подпрыгнул на месте, словно узрел нечто ужасное.
– Нет! – он оглянулся на психоаналитика. – Их нет, доктор! – Его глаза безумно завращались.
– А ну-ка, успокойтесь, – остудил его пыл Лаврентьев.
Чего доброго, тот сейчас окончательно лишится рассудка, и что тогда? Тогда вообще ничего не узнать.
Врач подошел вплотную к Фомину, вырвал у него из рук подушку и положил ее на место. Значит, вчера вечером, когда тот был в другом состоянии, он сказал правду. У него не было того, что нужно Лаврентьеву. И куда он мог это деть? Теперешний Фомин на данный вопрос ответить не мог; он был убежден, что спрятал ценные бумаги под подушку.
– Доктор, Они сумели забрать... – тяжело дышал в лицо психоаналитику Фомин. – Они обхитрили меня...
Лаврентьеву неожиданно показалось, что пациент сейчас заплачет.
– Успокойтесь, – вновь повторил доктор. – Никто вас не перехитрил.
– Как же так? – хлопал ресницами Фомин. – Ведь бумаги пропали.
– Вы уверены, что положили их сюда?
– Конечно, доктор.
Лаврентьев на секунду задумался, а затем предложил:
– А что, если нам заглянуть в ваш тайник?
– Но, доктор... Если Они подглядят?
– А какая уже разница? Если бумаги исчезли, то в тайнике ничего и нет. Разве не так?
У Фомина отвисла челюсть:
– Вы правы. Вы, как всегда, правы, доктор. В тайнике ничего нет. Я вынул бумаги оттуда вчера, как и обещал вам. Там ничего нет.
– Значит, и бояться нечего, – улыбнулся психоаналитик.
Заложив руки за спину, Фомин нервно заходил по комнате, остановился возле стола, поднял «Беретту» и посмотрел на психоаналитика:
– Хорошо, доктор. Идемте.
Они прошли на кухню, на том же первом этаже. Фомин закрыл за Лаврентьевым дверь, подошел к окну и занавесил его. После чего приблизился к Лаврентьеву и шепотом, боясь, что его кто-то услышит, произнес:
– Не включайте только свет.
– А как же мы увидим? – выразил сомнение Лаврентьев.
– У меня есть фонарик. Когда будет нужно, я его включу.
– Хорошо, хорошо, – поспешил успокоить пациента Лаврентьев; в конце концов, нужно было окончательно убедиться, что вчерашний Фомин не врал.
Хозяин особняка подошел к высокому кухонному шкафу, стоявшему у обитой вагонкой стены, и стал его двигать. За шкафом он аккуратно вынул из стены три доски-вагонки. В образовавшемся пространстве была видна дверца сейфа. Фомин достал с верха шкафа фонарь, включил его на секунду, направив свет на дверцу, как бы показывая Лаврентьеву, где он хранил свое сокровище, после чего положил фонарик на прежнее место и принялся возиться с кодовым замком сейфа. Что-то тихонько щелкнуло, и дверца плавно двинулась в сторону.
Сердце у психоаналитика екнуло.
Фомин опять нашарил фонарик и высветил глубокое нутро сейфа. Ценные бумаги отсутствовали.
– Вот видите, – в темноте Лаврентьеву показалось, что зашипела змея. – Нет ничего. Я забрал, доктор. Говорю вам, я забрал. Они сумели меня обхитрить. Стоило мне только немного расслабиться и уснуть... Они поставили на мою усталость. И не ошиблись. Я сплоховал, доктор.
– Ничего еще не потеряно, – не терял надежды Лаврентьев.
– Правда? – Глаза у пациента блеснули в темноте, словно у волка.
– Правда, – психоаналитик желал поскорее покинуть эту комнату. – Закрывайте. И давайте пойдем назад.
Фомин закрыл дверцу сейфа, поставил на место кухонный шкаф; шторы оставил так, как они были.
Психоаналитик первым вышел в гостиную и свободно вздохнул. Следом выскочил Фомин.
– Доктор, я не виноват. Вы ведь знаете, правда? Вы сказали, что не все потеряно. Вы мне скажете, кто Враги, да? Вы откроете Их мне? Скажите доктор, прошу вас?
Вид у Фомина был жалкий, что у ягненка перед закланием.
Под пристальным взглядом пациента Лаврентьев надолго задумался. Узнавать у Фомина, что случилось с ценными бумагами, было бесполезно – в том состоянии, в каком он находился сейчас. Нужно было вернуть прежнего Фомина, тот бы все рассказал. Но как?
Ответ пришел неожиданно быстро, и как-то сам собой. Когда-то, еще в самом начале своей карьеры, психоаналитик Лаврентьев практиковал гипноз. От гипноза пришлось вскоре отказаться, поскольку доверительные беседы были более действенными. Но сейчас... Сейчас можно было попробовать погрузить пациента в состояние гипнотического сна и заставить вернуться в прошлый вечер.
– Собирайтесь, – бросил Лаврентьев Фомину.
Он решил провести сеанс гипноза у себя в кабинете. Там было привычнее и спокойнее.
Глаза у Фомина радостно засияли. Он бросился к столу, схватил пальто и остановился. Некоторое время смотрел на свою верхнюю одежду непонимающим взглядом, затем осторожно положил пальто назад, вытащил из шкафа пиджак, накинул его и вновь вернулся к столу.
Лаврентьев, глядя на действия Фомина, задумался. Он вспомнил, что вчера тот вернулся в кашемировом пальто. Но на улице было тепло. Зачем ему понадобилось пальто?.. Нужно было любыми способами узнать, где был вчера вечером Фомин. Лаврентьеву даже показалось, что, узнай он это, сразу найдет ключ и ко всем остальным загадкам.
Фомин поднял «Беретту», подержал ее в руке и довольно ловко сунул себе за пояс брюк, прикрыл рукоятку полой пиджака, будто он проделывал это всю свою жизнь.
– Зачем вам оружие? – Лаврентьев не без грусти наблюдал за манипуляциями Фомина.
– Как же, доктор? Вы же сами теперь видите, насколько Они опасны.
– Оставьте пистолет дома, – Лаврентьев не двигался с места.
– Нет, нет, доктор. Этого нельзя делать. И я не могу допустить, чтобы Они сотворили что-то не только со мной, но и с вами. Вы ведь не можете себя защитить. А уж я это сделаю. Не сомневайтесь.