Красавчик и Воровка в магической академии
Шрифт:
Да уж, вот вам и день рождения! Хотя, так и было. Ага, второе по счету рождение и снова в этот день. Я же только что чудом избежала смерти… и сидела теперь вся грязная, ободранная и в лохмотьях под сходнями. Да, еще рядом валялась дымящаяся корзина – в нее заряд угодил. А вокруг уже не просто все носились, толкались и ругались.
–– Это все она виновата! – вот такие стали раздаваться крики.
Я подняла голову, перестав пытаться соединить две половинки порванной юбки, и увидела, как Люблина тянула руку и тыкала в мою сторону пальцем.
––
Я и слова не успела возразить, как меня вздернули вверх и потащили с пирса. Оказалось, что в местное отделение жандармерии. И началось! Вопросы, вопросы, угрозы и снова вопросы. А что могла сказать? Разумеется, правду. Вот только она нисколько гнев чужой не могла усмирить. Оно и понятно: каторжникам удалось из-под конвоя убежать.
–– Последний раз тебя спрашиваю! – ярился тип в погонах, таращил на меня без того выпуклые глаза и грозно шевелил усами. – Почему ты оказалась около сходен?
Хоть прибейте меня, а не могла сознаться, что глубокое и безразмерное чувство к Питерсену Арве привело меня туда. Это же неправильно о таком говорить с посторонними, вот и кусала губы, не имея возможности до конца объяснить свое присутствие на пирсе. А слова про «гуляла», «просто так зашла», «на корабли смотрела», хоть и были правдой, но никак того дядьку не устраивали. Но тут в комнату зашел другой жандарм и велел меня отпустить.
–– Кончайте с ней, унтер, – сказал тот, и я сразу встрепенулась. – Девчонка просто за магом Арве бегает, вот и притащилась в порт. Мне это дочка уважаемого горожанина, Люблина, сейчас выложила, и протокол уже ею подписан.
–– И чего ты молчала, чучело?! – последний раз вспылил мой дознаватель и принялся что-то там писать на листе. – Вот, прочитай и распишись, недоразумение худющее…
Из жандармерии я выходила в еще более ужасном виде, чем входила парой часов ранее. Потому что позорно разревелась, оказавшись снова на ее ступенях. А вынудило меня лить слезы и их судорожно сглатывать, ни грубое обращение жандарма, ни обидные слова в мой адрес, а совсем изодранная одежда, и еще картинка, постоянно всплывающая в памяти, как Пит метит в меня огненным зарядом.
–– Вел! – окликнула меня та самая Матра, у которой купила сегодня пирог.
Чего это она? Никак из-за меня в участок притащилась?
–– Смотрю, тебя выпустили?
–– Угу!
–– Поверили, что ни при чем?
–– Угу. Люблина донесла, что я за Питом в порт притащилась… Боги, в кои веки от нее вот такую пользу поимела…
–– А чего тогда ревешь?
–– Я? И нет. А в прочем… – предательские слезы снова навернулись на глаза.
–– Отпустили, и слава богам! Идем. У меня квартира здесь неподалеку: дам тебе иголку и нитку, чтобы заштопала одежду.
Пока я ковыряла у Матры дома совсем дряхлую ткань юбки, слезы продолжали бежать по моим щекам.
–– Девочка, да ты мне здесь сырость больше, чем она есть, не устраивай! Говори, от чего никак не можешь успокоиться. Ну! Все дело в этом маге?
Я от такого ее предположения еще больше сгорбилась над шитьем.
–– Выбрось его из головы – мой тебе совет. Никчемный он. Раве ж можно было метить в арестанта, если он тобой прикрывался? А не оттолкни тот тебя?.. Где бы ты сейчас была?
–– Ууу! – всхлипнула я. – Вы видели? Прямо в грудь нацелил заряд!..
–– Видела. Ужас! Но все же обошлось, поэтому, давай, успокаивайся и отправляйся домой.
Я так и сделала: успокоилась, как умылась и съела подаренный мне другой пирог, и пошла. Но отправилась не домой, а на базарную площадь. Не знаю, почему ноги туда понесли. Может, что шум толпы меня отвлекал от грустных раздумий? А там присела на бортик фонтана, что находился в центре площади, и начала бездумно полоскать в прозрачной воде пальцы.
–– Привет! – опустился рядом незнакомый парень.
Чего это он? Не знаю его и не в настроении с кем-то… Погодите! А не тот ли это арестант? Вот же ж!…Мои глаза так и округлились.
–– Вижу, что теперь узнала, – самодовольно хмыкнул сероглазый брюнет. – Заметь, сподобилась только после того, как заговорил с тобой. А я уже минуты три здесь прохаживался…
И этот тип еще нагло мне улыбнулся. Посмотрите, да он ничуть не таился! Сидел –посиживал всего в нескольких сотнях метров от порта, скрестив руки на груди, и… Погодите! А куда делась его серая арестантская роба? Откуда взял такой приличный костюм? Ба! Да на нем еще и рубашка белоснежная, и сапоги новые. Теперь понятно стало, почему сразу не признала этого каторжника! А так, его лицо мне просто въелось же в память! Еще бы, такие страдания из-за него претерпела, а содранные ладони так даже снова начало щипать, как узнала эту арестантскую рожу.
–– Вот, что значит, хорошо одеваться!
Негодяй взмахнул рукой, указывая на себя любимого. А потом ухмыльнулся, поцокал языком, скроил пренебрежительную улыбку, кивнул на меня и выдал:
–– А ты вот в этом… хотела поразить того недоумка мага?
–– Ну, знаешь ли!.. – шипение само собой вырвалось изо рта, а еще я вскочила и сжала кулаки. Это надо! Сам он недоумок! Но больше всего разъярилась от того, что моя тайна оказалась для него настолько доступной. – А я вот сейчас как закричу, и тогда!..
–– Тихо, тихо! – момент, и парень уже обхватил меня руками-тисками.
Но со стороны все могло выглядеть, будто обнял на радостях от неожиданной встречи с любимой. Мерзавец, обездвижил меня, чем-то острым уперся под лопатку, и еще при этом, сохраняя жизнерадостную улыбку, весело мне так сообщил:
–– Дернешься, заверещишь, станешь «плохо» себя вести, и я тебя прирежу…
Так вот, что мне в спину острое упиралось! От осознания, что это мог быть нож, перехватило дыхание, а тело как-то сразу обмякло.