Красавица, чудовище и волшебник без лицензии
Шрифт:
В отличие от Джуп, господин Заразиха, у которого никак не получалось избавиться от шляпы, почуял нечто странное в происходящем и, задыхаясь, просипел:
— Что?! Что тут еще стряслось?!..
Но никто ему не отвечал, и гоблин, окончательно выйдя из себя, дернул шляпу за поля так, что она съехала вниз, превратившись в воистину роскошный воротник. От натуги и одышки зеленое лицо его стало почти черным, а глаза налились кровью.
— Как?.. Где?.. — сипло вскричал он, вертя головой, которая из-за шляпы-воротника теперь походила на почерневший растрепанный кочан капусты, лежащий на огромном блюде. — Что с Его
Но Джунипер по-прежнему не слушала его, продолжая гладить волосы Ноа, а прочие слуги молчали, как воды в рот набрав.
От ужаса господин домоправитель взвыл, защелкал клыками и бросился к принцу, угрожающе рыча:
— Если на твоих злокозненных руках, Джуп Скиптон, погиб наследник рода, то ты пожалеешь, не будь я Заразиха!..
Однако пришло время и ему поперхнуться, остолбенев.
— Как?! — прошептал он, вытаращившись на принца, который и впрямь лежал на руках Джуп. — Не может быть!..
— Не может быть! — эхом отозвался Мимулус, в очередной раз не решившийся сбежать без Джуп и теперь тихонько стоявший за ее спиной.
А госпожа Живокость вновь забулькала, всплескивая перепончатыми серыми руками — видимо, почтенная трясинница надолго лишилась дара речи.
…Что же до челяди — сегодня слуги столько раз охали, вздыхали, улюлюкали, хныкали и визжали, что сил у них не осталось — все молча таращились точно так же, как это делал Заразиха, и даже беспокойные хвосты кобольдов более не шлепали по каменным плитам. Тишину нарушал только звук падающих капель, которые сочились из одежд и носов утопленниц да воркование ошалевших сорок.
Одна Джуп была совершенно спокойна, как будто ничего не замечала. И то правда — она ведь всегда видела принца таким, каким он был до проклятия. Для нее ничего ровным счетом не изменилось. И, к тому же, она раньше всех догадалась, что проклятие пало — недаром она столько времени хранила злые чары в себе.
— Его Цветочество свободен! — прошептал Заразиха то ли с испугом, то ли с благоговением. — Чары дамы Эсфер разрушены!..
А принц Ноа, слабо застонав, сонно моргнул пару раз и открыл свои пурпурно-золотые глаза, будто пробуждаясь от глубокого сна.
Глава 59. Принц Ирисов во всей своей красе
— …Ты все еще здесь! — первым делом недовольно сказал принц Ноа, увидев склонившуюся над ним Джунипер. — Тебе было приказано немедленно убираться отсюда!..
Но от слабости голос его прерывался и дрожал, и Джуп ничуть не испугалась.
— Тише, Ваше Цветочество, — промолвила она. — Вам нужно поберечь силы…
— С чего бы это?! — Ноа сделал попытку резко приподняться, но тут же опустился обратно, сморщив нос от досады — приступы дурноты все еще одолевали его.
— Ох! — встревоженно и потрясенно промычал Заразиха, не знавший, что и сказать.
— Ох!.. — повторила дама Живокость.
— Ох, — вздохнул Мимулус, глядя на принца с такой тоской, словно его Цветочество после избавления от злых чар стал в тысячу раз страшнее.
— Оххххх!.. — подхватили и слуги, которые все это время, казалось, не дышали.
Принц Ноа, заметив, наконец, что все, кроме Джуп, в полном смятении чувств таращатся на него, тоже разволновался и воскликнул:
— Да что тут происходит?
— Ваше Цветочество!.. — господин Заразиха едва мог выговорить самые привычные ему слова. — Светлейший принц!.. У вас… Вы… — а затем выпалил, едва не сорвавшись на визг. — ЗАКЛЯТЬЕ ПАЛО!..
— Что? — вскричал и принц, подпрыгнув на месте так, что они с Джуп едва не сшиблись лбами. — Как такое возможно?..
И он, растопырив когтистые пальцы рук, принялся осматривать их со всех сторон, как будто ожидая подвоха. Но гоблины, кобольды и утопленницы дружно застонали от восхищения, а господин Заразиха схватился за сердце, умиленно ворча — так что ошибки быть не могло, руки были те самые!..
— Что за руки! Красивейшие руки Лесного Края! — застрекотала Сплетня.
— Им завидовали все — даже Златоцветы и тонкокостные Сныти! — вторила ей Небылица.
— Изящнее рук не бывало в роду Ирисов!..
— А какие коготки — чистый перламутр!..
— Зеркала! — взревел Заразиха. — Немедленно несите зеркала для Его Цветочества!..
Челядь с визгом разбежалась, не разбирая дороги — все коридоры, покои и кладовые были в считаные мгновения заполнены суматошными слугами, а их убранство перевернуто вверх дном. Каждый считал своим долгом первым принести предмет, способный сколько-нибудь отразить вернувшуюся красоту принца. Сияющие подносы и графины, начищенные серебряные ложки и половники, осколки стекла и полированного янтаря, большие зеркала и малые — все это было снесено в зал. Принца — а вместе с ним и Джуп, — окружила блестящая стена, в которой его темный лик отражался бесконечно количество раз. Одно из маленьких зеркалец Заразиха услужливо подал Его Цветочеству, и принц Ноа с жадным нетерпением принялся изучать свое лицо. Глаза его светились от счастья, губы расплылись в чуть клыкастой блаженной улыбке, а дышал он от радостного волнения так часто, словно ему самому пришлось найти, собрать и принести в зал всю эту утварь.
— Мой прекрасный нос… — счастливо шептал Ноа, ощупывая лицо. — Мои несравненные брови!..
Тут он на мгновение нахмурился и пробормотал:
— Мне кажется, веснушек стало больше. Определенно, больше. Посмотри-ка, Заразиха! Разве их было столько?..
— У вас прекраснейшие веснушки, Ваше Цветочество, — без промедления ответил господин домоправитель, подавая принцу еще одно зеркало, чтобы тот мог смотреть сразу на два своих отражения. — Разве могут они испортить что-либо? Чем больше — тем лучше!
— И то верно, — рассеянно согласился Ноа, вновь ослепительно улыбаясь самому себе. — Золото на темном — что может быть роскошнее и, в то же время, элегантнее?.. Это вполне по-королевски, да…
К тому времени он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы ровно сидеть на полу безо всякой помощи, и, казалось, полностью забыл обо всем, что происходило сегодня утром. Сороки трещали, не умолкая, Заразиха, почуяв возможность вернуть милость Его Цветочества, лебезил, кланялся и незаметно подсовывал под бок принцу одну вышитую подушечку за другой для удобства (и чтобы тому ни в коем случае не понадобилось вновь опереться на руку Джуп). Дама Живокость, предчувствуя скорое избавление от беспокойных гостей, растроганно шмыгала носом и утирала слезящиеся глаза; слуги выстроились в круг, держа в дрожащих лапах блестящие подносы, зеркала и черпаки — словом, все, за исключением Джунипер и Мимулуса, чувствовали, что наконец-то находятся на своем месте, предназначенном им самой судьбой.