Красавица для Чудовища

Андерсон Диана

Хорошо, что завтра воскресенье. Я проснулась с огромными темными кругами под глазами ранним утром. Варвара Степановна впустила толику свежего воздуха в мою спальню без моего ведома, отчего поморщившись, я завопила.

— Настюш, что с тобой? — поинтересовалась кухарка. — Неживая какая-то. Не уж то с отцом повздорили? Ни за не поверю в такое!

— Конечно нет, — хрипло ответила я. — А он… дома?

Женщина отрицательно покачала головой.

— Сказал, что к обеду вернется, — добавила она.

Варвара Степановна принесла мне подогретое молоко, хорошо сдобренное шафраном. Подобный напиток у нее был лекарством

от всех болезней, а я привыкла к нему с детства и уже не представляла себе эти продукты по отдельности.

Мысли о вчерашнем разговоре меня не отпускали. Нужно было попросить прощения у папы, когда он вернется домой. Боже мой, какой же позор. Стоило остаться наедине и снова вспомнить об этом — как на глаза выступили слезы от отчаяния. Мне всегда казалось, что так же, как и мои сестры, я выйду замуж по любви и за особенного человека. Свадьба Алисы была много лет назад, но я хорошо помнила, какой счастливой она была в тот день. А Агата с Робертом познакомились во время путешествия в Европе и уже не могли расстаться друг с другом.

Я схватилась за телефон: было несколько уведомлений от Даши. Селфи из клуба, где они веселились прошлым вечером. И что мне ей сказать, когда мое сердце неспокойно?

Боже, я ведь понятия не имела, как даже зовут этого человека. Возможно, его имя называли в прошлом, но ведь я была слишком мала, чтобы интересоваться подобными вещами. Очевидно, он намного старше меня… Я ведь об этом совсем не подумала… Дрожащими руками я набрала в поисковике имя его отца. По запросу об Альберте Соколовском выходило не так много информации. Разумеется, такие люди немногословны в прессе, и сделают все что угодно, чтобы информация о них находилась в тайне. Я нашла одно единственное фото, на котором он был еще молод, вместе с женой и сыном. На черно-белой фотографии была изображена счастливая семья. Я приблизила фото, чтобы разглядеть маленького мальчика, но пиксели на фотографии размывались от увеличения. Его зовут Михаил — это единственное, что я узнала об этом человеке. Больше никакой информации. Ни даже статей о покушении на его жизнь. Интересно, это правда, что Соколовский-старший сам организовал покушение на жизнь сына? От такого человека можно было ожидать чего угодно.

Зачем им понадобилась именно я? Возможно, мне стоит благодарить судьбу за то, что Альберт Михайлович обратил на меня свое внимание и таким образом спас нашу семью от разорения. Какой вздор! Я разглядывала фотографию с маленьким мальчиком и все думала… Ему известно о том, что устроил его отец?

Трель мобильного телефона заставила меня вздрогнуть. Звонила Агата, и я мысленно готовила себя к предстоящему разговору с сестрой.

Глава 2

Анастасия

Папа заговорил со мной вечером следующего дня. Тема моего внезапного замужества ни разу не поднималась за ужином: несмотря на наше примирение: отец был немногословен. Я тоже ни разу не показала ему своего недовольства — это было совсем не нужно. Каждому из нас было хорошо известно, почему я так поступила. На удивление, в следующие три дня было совершенно тихо. Альберт Михайлович не приходил к нам домой, и казалось, что возможно, он передумал. Меня уже не трясло от ужаса и смятения, и не дождавшись его визита и на четвертый день — я совсем расслабилась, решив, что он пожалел нашу семью и простил

нам долги. Или же, действительно нашел другой выход. Возможно, его сын тоже не был согласен с его решением. Он ведь взрослый мужчина и наверняка сам вправе решать, на ком ему жениться.

Правда то, что я узнала от Агаты о своем «женихе» — ввергло меня в шок. У мужчины, оказывается, было обезображено лицо после того кошмара: все в глубоких шрамах и ожогах. Наверное поэтому, его отец так настаивал на нашей свадьбе.

Вечером папа позвал меня к себе. Счастливая, в ожидание прекрасных новостей, я как бабочка впорхнула в его кабинет, улыбаясь во весь рот. Мне казалось, что сейчас отец оповестит меня о том, что все в прошлом, и они с Соколовским нашли иное решение, которое бы устраивало всех.

Но этого не случилось…

Напротив папы, вальяжно рассиживался в кресле Альберт Михайлович, улыбаясь. Его руки покоились на кожаной обивке, поставив ногу на ногу, поздоровавшись, он кивнул мне.

— Здравствуй, Настенька, — кашлянув, протянул он. Никаких издевательств, ухмылок, или еще чего-либо подобного из его уст я не заметила.

Может, действительно передумал?

— Не будем тянуть, — опустив руку на колено, заявил он. — Я пришел поговорить насчет дня свадьбы.

— Как это? — пропищала я сиплым голосом. Сама поразилась тому, насколько сильно исказилось звучания моего голоса. Потому что его фраза была для меня совсем неожиданной.

— А как ты себе это представляла? — ухмыльнулся он, разворачиваясь и глядя на меня. Папа молчал, сжимая кулаки.

— Никак, — честно ответила я, опуская голову. Меня начало лихорадить, но я стойко держалась, представляя, что все это происходит не со мной.

— Предлагаю все организовать до новогодних праздников, — монотонно произнес он. — Незачем тянуть с такими вещами…

— Подожди, Михалыч, — прервал его мой папа. Его голос дрожал, а лицо исказилось в растерянности. — Как можно так торопиться в таком деле? Настя, она еще… Не готова совсем, — молящим тоном добавил он. — Альберт, Бога ради, давай по-хорошему все решим… — прижав руку к груди, прошептал мой отец. — Ну зачем тебе это?

— Опять двадцать пять, — грозно выпалил Соколовский. — В общем, не морочьте мне голову, — ударив по колену, сказал он. Альберт Михайлович был на взводе, но держался вежливо кажется только потому, что я тоже присутствовала в этом помещении. Его губы сложились в тонкую ниточку, а лицо исказилось. — В последний раз спрашиваю — да или нет?

— Да, — четко ответила я. Папа тихо выругался, благо достаточно сдержанно.

— Мишка-то твой, — тихо спросил отец. — Что говорит?

— О моем сыне не беспокойся, — презренно ответил Соколовский. — Это — не твоя забота.

Грубые слова гостя заставили мою кожу покрыться мурашками. Все, теперь все точно решено и спасения у меня больше не будет.

— Все расходы я беру на себя, — отрезал Альберт Михайлович.

— Михалыч, — покачал головой мой папа. — Так не положено!

— Это не обсуждается, Коль, — жестом прервал его Соколовский. — Ты и так наделал дел.

Они обсуждали мою свадьбу так, будто я не имела к ней никакого отношения. Это несправедливо. Папа молчал или иногда кивал, опустив голову и слушая Соколовского. Мужчина произносил имена незнакомых мне людей, составлял примерный список гостей, а я стояла и слушала.