Шрифт:
Пролог
В роскошном, свадебном платье стоимостью почти в миллион рублей я сажусь на белоснежное покрывало, расписанное золотой нитью. В комнате тихо и приятно пахнет чем-то древесным с нотками розового масла. Приятный, ненавязчивый аромат тонкой вуалью проходит через всю комнату. Меня немного трясет перед первой брачной ночью, но, выдохнув, я немного успокаиваюсь. Встаю и смотрю на себя в зеркало, хлопая ладонями по белым щекам — от волнения и страха я совсем побледнела. Обычно, когда я волнуюсь, мое белое лицо идет красными пятнами, но сейчас все иначе. Чувствую
— Папа, я тебе еще раз повторяю — эта малолетка мне даром не нужна!
Это говорит мой муж и я хорошо понимаю, что речь идет обо мне. Мое сердце пропускает удар, а от ужаса и смятения запотевают ладони.
— Максимум год и я вышвырну ее из дома, — цедит он. Его голос низкий, грубый, в нем прослеживается сталь и пренебрежение по отношению ко мне.
Они говорят долго, и спустя почти вечность, когда голоса замолкают, кто-то наконец хлопает дверью. От растерянности и унижения, я падаю на кровать и даю волю слезам.
Две недели назад я случайно подслушала разговор своего отца с его старым знакомым. Мужчины говорили на повышенных тонах, и насторожившись, я приблизилась к двери и стала внимательно слушать. Заметив меня в дверном проеме, мужчина властно подозвал меня к себе, игнорируя возмущения моего отца и стал внимательно рассматривать меня с ног до головы. Мне было ужасно неприятно подобное, ведь так я чувствовала себя товаром на базаре, но было совсем невежливо пререкаться. Тем более с ним.
— Знаешь, Николай, — тон его голоса смягчился, а в глазах блеснули искры. — Твоя Настя стала просто красавицей, — добавил мужчина. — Я тут подумал. Мне кажется, я знаю, чем ты сможешь со мной расплатиться.
Альберт Соколовский попросил меня в жены своему взрослому сыну-вдовцу в обмен на огромные долги моего папы. Условие было непоколебимым — либо я выйду замуж за его сына, либо он уничтожит моего отца и мужа сестры и отберет все наше имущество. В наших кругах репутация семьи Соколовских была сродни криминальным авторитетам — конечно, за ними никогда не было судимостей, но они всегда получали желаемое, даже незаконным путем. И они могли убить папу, в этом я не сомневалась.
Мне казалось, что ради семьи я готова пойти на такую жертву. Но сейчас, сидя на огромной кровати в свадебном платье, трясясь от каждого шороха, я понимаю, что попала в огромную беду. Дверь в комнату отворяется и на пороге оказывается мой муж. Злобный, угрюмый, в белой рубашке, расстегнутой на несколько верхних пуговиц, уже без галстука и пиджака, как был на свадьбе. Его взгляд прожигает меня насквозь: он смотрит на меня уничижительно, будто собирается раздавить. Настоящее чудовище.
Глава 1
Анастасия
Раскинувшись на своей большой постели, я приложила телефон к уху. Звонила моя подруга Даша, которая организовывала день рождения нашего общего друга из университета.
— Даш, я не уверена, что смогу прийти, — отчаянно протянула я.
Хотелось ли мне присутствовать там? Еще как хотелось. Только вот Даша собиралась устраивать вечеринку в самом пафосном клубе Москвы «Экзо», которым руководил ее дядя. И куда меня, никогда бы не отпустил отец.
Договорив с подругой, я отключила телефон и глубоко вздохнула. Перевернулась на кровати, и зашла в галерею мобильного телефона, чтобы посмотреть на наши групповые фотографии. Диме исполняется двадцать два года, а я, навряд ли смогу прийти. На этой фотографии с выпуска, где мы все вместе, он очень красивый. Быть может, если бы у меня было немного больше свободы, чем я имела сейчас — мы бы с ним могли встречаться. Даже несмотря на то, что он никогда не показывал мне своих чувств и не говорил о своей симпатии.
Но ведь можно просто помечтать об этом?
Даша отправила мне песню в «Вконтакте»: прослушав новый трек ее старшего брата, который играл в группе, я закрыла приложение. Встав с кровати, я подошла к окну, чтобы впустить немного воздуха в комнату: несмотря на конец осени, погода была достаточно комфортной, чтобы сидеть с открытым окном. Бросила взгляд в сторону моей оранжереи: перед наступлением зимы необходимо было подготовить розовые кусты, обрезать все необходимое и укрыть цветы от наступающих холодов. Мне нравилось заниматься нашим садом, и, после того, как я научилась всему необходимому от садовника, забота о цветах плавно легла на мои плечи.
Вдруг послышался грохот, и я обернулась. Шум раздавался из соседней комнаты. Не придав этому значения, я вернулась за туалетный столик чтобы расчесать свои волосы, но внезапно голоса стали еще громче. Вздрогнув, я почувствовала что-то неладное и сразу же вышла из комнаты, направляясь к источнику звука.
Я сделала несколько шагов вглубь пустого коридора и остановилась, заметив из еле прикрытой двери отцовского кабинета тонкую полоску света. Наверное, мужчины просто забыли закрыть кабинет на ключ. Приблизившись, в сотый раз коря себя за любопытство, я стала внимательно слушать. Я никогда не вела себя прежде подобным образом, но сегодня, внутренний голос сам вел меня к кабинету.
Хотелось постучаться и спросить: «Все ли в порядке?», «Принести вам чаю?» или чего-нибудь еще, но ноги словно сами прибились к полу. Отец сидел за своим рабочим столом, понуро опустив голову, пока мужчина напротив него говорил что-то на повышенных тонах. Басистый тон с хрипотцой выдавал пагубную привычку обладателя голоса, но я понятия не имела, кем являлся собеседник моего отца.
Внезапно мой телефон, ютившийся в кармане брюк, громко зазвенел. Уведомление из приложения, сигнализирующее о том, что мне нужно полить цветы. Отлично.
— Кто там? — раздалось из кабинета.
Меня заметили. Незачем было отпираться или еще хуже, убегать и прятаться в гостиной. Постучавшись в знак приличия, я схватилась за ручку и вошла внутрь.
— Здравствуйте, — вежливо кивнула, обращаясь к взрослому, седому мужчине, взор которого был устремлен в мою сторону. Его лицо мне показалось знакомым, но я не могла вспомнить, где видела его прежде. — Папа, я хотела предложить вам чаю, — не придумав ничего более подходящего, что могло бы объяснить мое присутствие за дверью, пропищала я. Нужно было сделать это до того, как меня заметили в дверном проеме.