Красавица для дракона
Шрифт:
Эллисон отстранилась и внимательно посмотрела на меня, но я поняла, что она общалась со мной так, как говорила бы в это мгновение с дочерью: она не желала мне зла, ее губы подрагивали, выдавая истинные эмоции, но голос, что удивительно, звучал ровно. Немного расслабившись, я пожала плечами.
— Мне дались не все страницы… Я прочла только самое начало, где вы писали о своих подозрениях, о покушении на кронпринца Родриха, и слова о том, что если я читаю эти строки, то вас уже нет в живых.
Я вдруг испугалась, что Эллисон отчитает меня за то, что не просто заняла тело её дочери, но и полезла в самую душу: начала читать дневник её матери. Однако эта женщина была единственным шансом на спасение. Она знала слишком много из того, что могло бы пойти мне на пользу. А ещё она имела когда-то титул Первой магической леди, сильнейшей наследницей магии… Если кто-то и обладал возможностью вернуть меня домой, так только она.
— Что же, значит, тебе известно далеко не всё, — тяжело вздохнула Эллисон и опасливо посмотрела по сторонам. — Попытаюсь быть краткой. Орден священнослужителей заполучил огромный вес среди жителей страны пару десятков лет назад, а его основатель хитрым путем подобрался к королю, став его советником. В ночь коронации они чуть не убили кронпринца Родриха. Мне удалось узнать об их планах, и я была вынуждена незамедлительно действовать. Чтобы защитить наследника, я обратила его в дракона, могущественное священное животное, ведь все в мире опасаются драконов, пусть и пытаются охотиться на них, что порой получается успешно. Драконье мясо стоит больших денег, а кому не хочется заработать? Наверное, в вашем мире люди поступают точно так же?
Я вспомнила сводки из новостей об убийстве дельфинов и китов, и сердце облилось кровью. Чего только люди не сделают ради денег… Для многих нет ничего святого, никаких ценностей.
— Мне удалось свести все ниточки и найти доказательства, что церковь шла против короны. У меня есть неопровержимые факты, но следует выждать наиболее подходящий момент, чтобы разоблачить их. Алиса, мне нужна твоя помощь изнутри. Если советник так сильно сосредоточен на тебе, ты могла бы держать его на мушке. Важно проконтролировать, чтобы он не успел натворить дел до того, как я пойму, что настала пора. Мэнди будет продолжать поддерживать и оберегать тебя. Как только мы покончим с ними, я непременно отыщу способ, чтобы вернуть тебя домой, в комфортное для тебя время.
Я ненароком вспомнила о Родрихе, и сердце пропустило удар. Вернувшись домой, я упущу шанс снова встретиться с ним. Мы забудем друг о друге? Что случится со мной, когда я вернусь в своё тело? Буду ли я помнить то, что случилось здесь? Однако мне не следовало думать о принце, предназначенном для Алисии, пусть она и не берегла себя для него, пусть собиралась выйти замуж за лорда Каррингтона, а я всё равно не имела права отнимать у неё настоящего жениха. Не могла рассчитывать, что между мной и Родрихом может быть что-то серьёзное. Он не должен оставаться моим якорем здесь. Тем более он влюбился не в меня, а в свою наречённую, в Алисию Лондгрейдс. Эта мысль подействовала, как смачная пощёчина, отрезвляя сознание.
— Возможно, моя дочь находится сейчас в твоём мире, и она тоже напугана. Я буду стараться найти способ поменять вас местами как можно быстрее.
Я в ужасе распахнула глаза, подумав, что если это так, то Алисия могла наворотить таких дел, что меня уже давно выгнали с работы. Там ведь сроки горели, а сотрудников нужно постоянно держать в ежовых рукавицах! Следовало как можно быстрее вернуть всё на круги своя и попытаться исправить ситуацию. Или начать искать новую работу, а ведь та неплохо оплачивалась…
— Вам на самом деле стоит поторопиться, потому что принц Фридрих твёрдо намерен жениться на Алисии. Лучше было бы расстроить свадьбу, чтобы ваша дочь смогла найти своё счастье, когда вернется в тело… Не думаю, что ей будет приятно узнать, что она стала женой чужого ей человека.
«И мне тоже не хочется проводить с ним время», — мысленно дополнила я.
— Я постараюсь действовать быстрее… Сколько времени у меня есть? — Эллисон нервно пожевала губами.
— Сутки… Остались сутки до того, как мы с ним пойдём под алтарь.
— Я сделаю всё возможное, — Женщина немного помолчала, что-то напряженно обдумывая, и дополнила: — И невозможное тоже.
Ненадолго я позавидовала Алисии, потому что у неё была такая чудесная мама. Пусть эта женщина и пожертвовала семьёй для того, чтобы защитить страну, пусть должна была оставить родных и притвориться мёртвой, но она делала это всё ради мира. С какой-то стороны даже ради того, чтобы защитить свою дочь, ведь никому неизвестно, что сотворили бы священнослужители, если бы смогли добраться до престола.
— Наверное, ты ничего не знаешь о магии и её зарождении в нашем мире… Я расскажу тебе самую суть, потому что у нас мало времени. Это важно, чтобы ты могла понимать, насколько нечисты священнослужители на самом деле. — Я-то это осознавал, но послушать рассказ Эллисон было совсем не лишним. — Богиня Далинии — богиня смерти — и богиня Селения — богиня луны и света — были сёстрами. Они полюбили одного и того же человека, однако мужчина не разделял их чувств и избрал себе в жёны смертную женщину. Он отказался от даров, которые предложили ему Далиния и Селения несмотря на то, что они сулили ему безбедное будущее. Далиния была готова даровать ему вечную жизнь, если он выберет с ней, а Селения — могущественную магию, способную сделать его великим правителем. Однако он не принял ни одну сторону, отвергнув влюблённых в него богинь, а спустя время он жестоко поступил со своей избранницей. Богини увидели это и решили благословить слабых и беззащитных женщин. Далиния даровала женщинам магию, которая делала их сильными и независимыми, чтобы они были способны защитить себя и своих детей. Селения одарила лишь два избранных рода, — Эллисон взяла небольшую паузу и посмотрела сначала на Мэнди, а потом на меня. — Магия рода Лонгрейдс дарована нам не Далинией, а Селенией, именно по этой причине она так поздно созревает и раскрывается впоследствии сразу, а не маленькими толчками. Магия, дарованная Селенией, — внутренняя и несёт в себе великую мощь, позволяя управлять людьми, — Оливия качнула головой в сторону охранника, глядящего в одну точку перед собой пустым взором. — Эта легенда известна далеко не всем, принято считать, что именно Далиния даровала всем магию, но это не так важно. Советник и его люди завладели силой обманным путём. Они не благословлены богинями, они используют силу пропавшей наследницы, способной даровать предметам магические свойства… Они затуманили королю разум, убедили его и многих жителей в том, что они благословенны, но на деле всё совсем не так. И если они найдут способ прийти к большей власти, то подчинят себе всех одаренных, будут использовать их отнюдь не во благо. Я могла бы многое рассказать, но теперь ты знаешь суть. Мне нужно идти, у нас совсем не остается времени, но я обещаю, что постараюсь поспеть вовремя и не позволить браку моей дочери с принцем Фридрихом случиться.
Эллисон, опасливо озираясь по сторонам, накинула капюшон и быстрым шагом скрылась за поворотом, а мы с Мэнди переглянулись. Я чувствовала, как девушке неуютно со мной. Возможно, она винила себя, но я больше не злилась. В конце концов, кто я такая, чтобы контролировать жизнь Алисии и её отношения. Важно, что Мэнди не желала нам обеим зла.
— Расслабься, всё в порядке. Просто еще один сложный день, — произнесла я с улыбкой.
Девушка тоже улыбнулась — едва заметно, одними уголками губ, — но я понимала, каково ей сейчас. Нам тоже следовало вернуться во дворец, пока Фридрих не начал бить тревогу, поэтому я пристально посмотрела на Алистера, призывая магию, и приказала ему прийти в себя, сообщив, что мы должны вернуться во дворец.
Время не ждет!
***
До замка мы добрались до заката, как и поручил принц. Наверное, он потешил своё эго, узнав, что его невеста выполнила его приказ. Мы с Мэнди вошли в комнату, и мне захотелось поговорить с ней, обсудить всё и спросить, почему она не открылась мне, не сказала, что знает правду, но я не решалась начать разговор первой. Всё было как-то слишком сложно.
В дверь постучали как раз в тот момент, когда я собиралась раскрыть рот.
— Войдите!