Красавица и чудовище
Шрифт:
— Вам какое дело?
— Ну, раз спрашиваю, значит, есть дело.
Гилберт попытался улыбнулся, чтобы хоть как-то расположить к себе непростого собеседника, но на мальчика это не произвело должного впечатления — потупив взгляд, он продолжал хранить молчание.
— Ну ты чего молчишь-то?
У него самого ноги промерзли насквозь, что уж говорить о ребенке — ботинки на тонкой подошве…
— Мама не разрешает с незнакомыми разговаривать, — совершенно серьезно заявил малец и, высвободившись из рук Алекса, снова отвернулся.
— А ты всегда слушаешься маму?
— Конечно.
— Ну
Мальчик недоверчиво взял карточку и округлил глаза от удивления.
— Алекс Гилберт, — восхищенно воскликнул он. Слезы высохли в секунду.
— Тише ты, не надо привлекать внимание.
Алекс улыбнулся — все эмоции паренька отразились на лице, оно засветилось неподдельным интересом.
— Это правда вы? — шепотом спросил мальчик, все еще не веря в то, что его кумир стоит рядом. Даже в самых смелых мечтах не мог представить, что познакомится с Гилбертом. Каждый уважающий себя хоккеист знал этого человека, но не всем выпадала честь пообщаться с ним лично.
— Что, не похож?
— Не знаю, — ребенок неопределенно пожал плечами. — Вы же стольким командам помогли стать чемпионами! Стольким игрокам дали путевку в жизнь!
Алекс смутился — такой реакции явно не ожидал. К славе он относился скептически и терпеть не мог излишнее внимание к своей персоне.
— Вот видишь, как много ты обо мне, оказывается, знаешь. Может, теперь скажешь, как тебя зовут?
— Женя.
— Почти тезка… — Гилберт грустно усмехнулся. Женя Царев остался в прошлом, его больше не существовало в природе, а когда-то он был таким же мальчишкой — смелым и отчаянным, подающим большие надежды хоккеистом…
— Что?
— Ничего, будем знакомы, Женя, — он протянул руку, и паренек уверенно ответил рукопожатием.
— Теперь-то расскажешь, что у тебя случилось?
— Папа сказал, ждать его здесь, и ушел.
Женя интуитивно чувствовал, что Алекс не обидит, и доверился ему.
— Давно?
— Час назад.
— Позвони ему.
— Не могу, телефон сел.
— На, с моего набери, — Гилберт достал свой смартфон и протянул его мальчику.
— Я только мамин номер помню, — виновато ответил тот и шмыгнул носом.
— Ей позвони.
— Не буду. Она на собрании, да и не хочу я ей говорить, опять с папой скандал получится, и мама будет плакать.
— И часто твоя мама плачет?
— Часто. Особенно, когда думает, что я сплю.
«Бедный ребенок», — подумал про себя Алекс.
В его семье всегда царили любовь и взаимопонимание, родители даже голос не повышали друг на друга, не то что скандалить при ребенке. Он впервые увидел, как мама плачет, только в больнице после аварии и навсегда запомнил этот момент. Уже тогда его ненависть к Лизе пустила корни в душу и с каждым днем набирала обороты. Он обещал отомстить ей за пролитые слезы матери и намерен был сделать это во что бы то ни стало.
— Ладно. Домашний адрес ты хоть знаешь?
Гилберт шумно выдохнул и, отогнав непрошенные мысли, сосредоточился
— Знаю.
— Садись в машину, я отвезу.
Алекс щелкнул брелоком, и белый Ландкрузер дружелюбно мигнул фарами, приглашая насладиться теплом его салона.
— Не могу…
— Да что за чушь? Поехали!
Гилберт уже прилично замерз и даже боялся представить, каково этому несчастному ребенку, простоявшему на улице целый час.
— Нельзя. Если я ослушаюсь, папа может наказать меня…
— Послушай, Жень. Ты, конечно, можешь упереться и стоять здесь на морозе до утра, но к хорошему это не приведет. Заработаешь воспаление легких и попадешь в больницу. Думаешь, маме от этого будет хорошо?
— Нет, — тихо ответил мальчик. Меньше всего ему хотелось расстраивать маму.
— А отец, наверное, давно дома тебя ждет, просто дозвониться не может. Телефон-то сел…
Алекс приобнял его за плечи и уверенно повел в сторону своего автомобиля.
— Ну все, поехали. Если хочешь, под мою ответственность.
— Нет, я всегда сам отвечаю за свои поступки, — возразил Женя.
Гилберт, в который раз поразился его взрослости, но промолчал, лишь кивнул в знак согласия.
Уже в машине включил печку на всю мощность и, выслушав указания по маршруту, вырулил с парковки.
***
Глаза слипались от усталости, но Краснова мужественно сидела за партой и заставляла себя слушать монотонную речь классной руководительницы. За нескончаемым потоком фраз об успеваемости учеников она не сразу услышала фамилию сына. Учительница хвалила его, выражая родителям благодарность за такого замечательного мальчика. Сердце Лизы наполнилось теплотой и гордостью, она искренне улыбнулась в первый раз за несколько дней.
— И в завершение хочу напомнить, что нужно сдать деньги в школьный фонд, — фраза, как приговор, заставила ее спуститься на землю.
Она открыла кошелек и, оценив его содержимое, грустно вздохнула — несколько купюр сиротливо жались друг к дружке. Руки предательски задрожали, Лиза понимала, что не может отдать их и оставить семью совсем без средств, но и не отдать будет неправильно.
В последнее время финансовый вопрос в их семье стоял особенно остро. Максим совсем ей не помогал, его зарплата уходила неизвестно куда. Он даже не интересовался, на что Лиза покупает продукты, чем платит за ипотеку и другие кредиты, преспокойно жил на всем готовом и ни о чем не думал. Краснова неоднократно пыталась вразумить супруга, но все чаще эта тема провоцировала новый скандал.
Она шумно выдохнула и в который раз пришла к выводу, что нужно искать еще одну работу — иначе просто не выплыть.
— Елизавета Андреевна, с вами все в порядке?
Лиза вздрогнула и, вернувшись в реальность, огляделась по сторонам. В кабинете уже никого не было, только классная руководительница Жени обеспокоенно смотрела на нее.
— Простите, задумалась.
Краснова достала деньги и положила их на учительский стол.
— Вот, возьмите. Здесь вся сумма сразу.
— Хорошо. Спасибо.