Красавица и Чудовище

Ле Карр Джорджия

Наконец, они ушли. Некоторое время я в смятении смотрела на обувь, украшения и две вешалки с дизайнерской одеждой, которая теперь принадлежала мне. Я была из тех девушек, кто совершает покупки в Target. Как только месяц подойдет к концу, я даже не буду знать, куда надеть такую прекрасную одежду.

Затем я вышла из оцепенения и быстро переоделась в джинсы, футболку и толстый свитер. Натянула черные сапоги до колен на плоской подошве и надела великолепное мягкое пальто кремового цвета.

Почти пришло время навестить папу.

Глава 14

Скай

Темно-зеленый

«БМВ» ждал меня у подножия лестницы возле входа. Двигатель работал, а на водительском месте сидел мужчина с черными волосами и очень суровым лицом. Когда он увидел меня на верхней ступеньке лестницы, то выскочил из машины и придержал для меня пассажирскую дверцу. Он не поздоровался и не улыбнулся. Но я уже привыкла к этому. За исключением Мэри Джейн, это, казалось, было популярным поведением среди персонала, с которым я встречалась до сих пор. Милая девушка была столь необходимым глотком свежего воздуха в этом доме.

После того, как я села в машину, водитель закрыл дверцу и устроился на своем сиденье. К своему удивлению, я заметила, что папин адрес уже введен в GPS автомобиля, а это означало, что, должно быть, его дал Лука. Я не хотела думать о том, как Лука о нем узнал. Не сказав ни слова, угрюмый водитель тронул машину с места, и мы поехали в отцовский дом в Бикон-Хилл.

Я повернула голову к окну и подумала о папе. Два года назад он победил рак толстой кишки и освободился от болезни. Пять месяцев назад я была опустошена, узнав, что болезнь вернулась, и врачам нужно удалить метастазы в левом легком.

Я потратила все свои сбережения на лечение и операцию во время его первого приступа. У меня не осталось денег. Банк отказал мне в ссуде. Я даже связалась с ростовщиком, который посмеялся над моей наивностью, когда я заявила, что я официантка и буду платить из своей зарплаты. А потом мой босс рассказал о Сальваторе. Тот предоставил мне деньги на начальное лечение, но уже дал понять, что на дальнейшие обследования и лечение нечего надеяться.

Потом в мою жизнь вошел Лука…

Я опустила взгляд на дрожащие руки, и, отцепив их друг от друга, пожалела, что не заехала в свою квартиру и не переоделась в собственную одежду. Папа, вероятно, не заметил бы моей роскошной одежды, но мачеха могла бы.

Я не могла заставить себя лгать им, поэтому молилась, чтобы этот вопрос не всплыл. Со вздохом я прислонила голову к холодному окну. Что же нужно человеку, чтобы выбраться из нищеты, чтобы его жизнь не рушилась изо дня в день? Без сомнения, этот вопрос каждый день задавали миллионы людей по всему миру и тоже не находили ответа.

Деревья и пустоши превратились в пригородные массивы и растворились в городском пейзаже. Машина свернула в более бедные районы, и, наконец, мы прибыли к месту назначения.

— Не могли бы вы припарковаться и подождать меня здесь, пожалуйста, — попросила я, когда мы были примерно в двух домах от дома отца.

Водитель нахмурился, но сделал, как я просила.

Я подумывала о том, чтобы оставить пальто в машине, но так выглядело бы еще подозрительнее. Снег хрустел под моими новыми черными сапогами, когда я подошла к красной облупившейся двери, которую видела с детства. Поднялась по старым деревянным ступенькам и позвонила в колокольчик.

Через несколько минут Лаура, моя мачеха, открыла дверь.

Лаура мне всегда нравилась. Иногда я жалела ее, потому что она была такой хорошей женщиной, и не заслуживала того, чтобы быть замужем за мужчиной, который все еще любил свою покойную жену. Но она оставалась с ним, стойкая, преданная и непоколебимая в своей любви и преданности моему отцу. Когда она открыла дверь, на ней был фартук, в руке она держала морковку и все еще заканчивала договаривать кому-то фразу, скорее всего, моему отцу.

— Привет, — поздоровалась я.

Мне уже стало немного грустно, потому что первым дуновением изнутри дома стал затхлый запах лекарств и болезни. Разница между условиями жизни моей семьи и семьи Луки не могла быть более разительной.

— О, замечательно. Ты застала Диану. Она как раз уходила, но теперь вы можете повидаться друг с другом.

Сердце замерло от ее слов. Диана была дочерью Лауры и моей сводной сестрой, и мы не ладили. Расти вместе и делить комнату в крошечном доме было, мягко говоря, трудно. Диана была на четыре года старше меня, и я отчаянно хотела угодить ей, даже походить на нее, но что бы я ни делала, мне всегда удавалось рассердить ее и досадить. Мне, должно быть, было десять, когда я, наконец, перестала пытаться и просто избегала ее, как могла. Странно, что перед родителями мы обе притворялись подругами. Это было почти невысказанное соглашение.

Я изобразила на лице улыбку.

— Как хорошо.

Диана уже надела пальто и стояла посреди маленькой гостиной. При виде меня ее глаза сузились.

— Девочки, присядьте и немного поболтайте. Я пойду поставлю чайник. Вашему отцу скоро пора принимать таблетки.

— Откуда у тебя такое пальто? — потребовала Диана, как только Лаура скрылась на кухне.

— Подарок друга, — сказала я небрежно.

Называть Луку другом — немного натянуто, но, какого черта. Я не обязана ничего объяснять Диане. Она уж точно не посвящала меня в подробности своей жизни.

— Друга? Что за друг? — недоверчиво спросила она.

Я с любопытством посмотрела на нее.

— А тебе какое дело? Тебя никогда не интересовало то, что происходит в моей жизни.

Ее голова дернулась.

— Ты знаешь, что это пальто было на обложке Vogue в прошлом месяце?

— Да?

— Да, и стоит оно двенадцать тысяч долларов, — яростно прошипела она.

Я моргнула в шоке. Конечно, я знала, что пальто дорогое, но понятия не имела, что оно стоит моей полугодовой зарплаты в ресторане.

— Так… кто тебе его подарил?

Я слышала, как дети играют в снегу, беззаботно кричат. На кухне Лаура с любовью разговаривает с папой. Здесь, в гостиной, воздух был густым и ядовитым.

— Мой парень, — тихо ответила я.

Когда она подошла ко мне, на ее щеках выступил румянец. Она стояла прямо передо мной. Ее глаза странно блестели. И тогда я поняла, что она завидует. И всегда завидовала. Может, даже с первого дня, когда папа и Лаура представили нас друг другу. Ей было десять, а мне шесть, и когда мой отец и ее мать вышли из комнаты, она сказала мне, что мои светлые волосы уродливы, и я должна покрасить их в другой цвет. Может, в каштановый или черный. Я была маленькой и невежественной, что действительно поверила ей и расстроилась, что мои волосы не каштановые, как у нее.