Красавица и ее чудовище
Шрифт:
– И как? Как оно будет? – спросила, повернув голову, чтобы видеть лицо мужа.
– Действительно, как? – поддержал меня Смерть. – А то нагнал ты тумана, Цель, просветов не видать. Пора бы уже и открыть карты. Вы с Катей женаты, сейчас заберем оставшихся, и прямым ходом домой. А ты все темнишь и темнишь. Обойти закон Заветного Дара невозможно…
– Ошибаешься. – Арацельс вздохнул и крепче прижал меня к себе. Вот только было в его действиях что-то… печальное? Так-так. Плохое начало.
– Поясни?
– Не при свидетелях.
– Да ладно, здесь все свои. Батюшка, который, между прочим, даже не понимает нашу речь. – Смерть покосился на отца Мефодия. Тот с задумчивым видом кутался в свою дубленку и тактично молчал, не требуя
Не знаю, что повлияло на его решение: слова четэри или наша недавняя ссора, но мой милый, нежный… вернее, снежный мужчина изволил расколоться. О чудо! Свершилось!
Ы-ы-ы-ы… лучше бы он молчал и дальше.
Бросив колючий взгляд на своего предшественника, Арацельс злорадно усмехнулся и высказался… на моем родном языке, тем самым исключив из свидетелей не священника, а одноглазого. Что ж, по моему скромному разумению, очень мудро. Слишком уж темной лошадкой оказался наш таинственный провожатый, в прошлом которого зияли сплошные белые пятна.
То, что мой дорогой супруг нам озвучил, вообще ни в какие рамки не лезло. Все из-за этих демонов, мать их за ногу… Высшие, от них-то все проблемы. Даже для его беловолосого величества единение с такой деградировавшей тварью не прошло бесследно. Подобные варианты нормальный человек точно не стал бы предлагать. А этот… настаивал. Смех сквозь слезы, и только. Желая обойти закон Заветного Дара и сделать так, чтобы я не могла быть его Арэ, он собрался тайно проводить меня в хранилище корагов и провести ритуал, подселив в меня одного из них. То есть сделать из меня женскую версию Хранителя. Шикарно, да? Дескать, интимные отношения между служителями Равновесия запрещены (видать, процветающий гомосексуализм Эре был не на руку), да и сами демонические сущности в моменты ночного бодрствования особого расположения друг к другу не испытывали. Им все больше «человечинку» подавай, и желательно прекрасного пола. Так, чтобы одним махом все потребности утолить. И вот в это меня хотели превратить для моего же блага? Эм… что-то путешествие в преисподнюю уже не казалось самым паршивым фактом моей биографии.
– У тебя не получится, Эра все равно поймет твой план и не позволит его осуществить, – первым, очнувшись от раздумий, заговорил Смерть.
Ох ну надо же! Их интересует процесс, а не результат. Гады!
– Я все продумал.
– Подожди, – попробовала убрать его руки, обнимавшие мои плечи, но он воспротивился. Ладно, пусть так, общению это не помешает. – Ты хочешь сказать, что я стану такой же, как все вы? То есть буду ночами бегать в образе какого-нибудь чудика и искать, где бы полакомиться чужими эмоциями да с кем бы покувыркаться на травке, утоляя свои похотливые замашки?
Крылатый при моих словах потупил взор, Мефодий изогнул свои мохнатые брови, а Райс привалился спиной к косяку и, скрестив на груди руки, с непроницаемой физиономией рассматривал нас. Весь его вид выражал полное безразличие к беседе, в которой он не участвовал. Я же подобным равнодушием похвастаться не могла. Все-таки моя судьба стояла на кону, мне и нужно было защищаться.
– Нет, конечно, – вздохнув, сказал Арацельс. – Ты же вернешься в свой мир, а в нем ночная ипостась не проявляется так ярко, как в Карнаэле. Просто в позднее время суток будешь более агрессивна, но это легко контролировать. А в полнолуние тебе придется запираться в доме, чтобы не натворить дел, и все.
– И все? – Я сглотнула, пытаясь унять бушующие внутри эмоции. – Мелочи какие. А? Всего-то запирать все окна и двери на засовы, которые моя новая личность не сможет открыть одной левой. Верно?
– Катенок… – неуверенно начал Хранитель, но издевка в моем голосе его явно насторожила.
– Не, не котенок…
– Арэ…
– Да какая я тебе Арэ? Просто женщина, которую ты собрался бросить на произвол судьбы, предварительно превратив в монстра.
На глаза опять навернулись слезы, и я машинально дернулась из кольца его рук. На этот раз он меня отпустил. Не сразу. Видимо, чтобы не упала, потеряв равновесие от сильного рывка. Его объятия разжались мягко и бережно, и от этого мне стало совсем грустно. Даже нет, не грустно, а тоскливо. Сердце заныло, предчувствуя беду.
– Извини, – проговорил Арацельс, отступив назад. – Ты была права. Я опять все решаю за тебя. – Не могу сказать, что это его понимание меня порадовало, скорее, вызвало целый шквал подозрений, заставив замереть в ожидании. Батюшка со Смертью молчали, словно в рот воды набрали. Я тоже не спешила перебивать мужа, и, задумчиво качнув головой, он продолжил: – Мы договорились, что ты вернешься на Землю? Вот и отлично. Ты уже здесь. Отец Мефодий, – обратился он к священнику, тот чуть подался вперед, не спеша спускаться с крыльца. – Вы не приютите Катерину у себя до тех пор, пока ее смогут забрать родные? Смер… то есть Сэмирон на днях заглянет к вам и занесет необходимые деньги. Не так ли, Четвертый? – с нажимом спросил мой супруг белокрылого.
Тот что-то пробурчал в ответ. Наверное, согласился. Только очень недовольно.
– Я-то с удовольствием оставлю девушку у себя, – подышав на озябшие руки, сказал священник. – Да только ты опять забыл с ней посоветоваться, сын мой. Какие бы невероятные дела у вас там ни творились, но около получаса назад вы стали перед Богом супругами, а это не пустой звук.
– Иди к нему, Ар… Катя, – произнес блондин, и тонкая преграда из рыжего пламени опала, рассыпавшись искрами на снегу. – Иди же, а то замерзнешь!
– Цель, ты не можешь… – попытался вклиниться в разговор Смерть, но Арацельс метнул в его сторону предупреждающий взгляд, и тот заткнулся, так и не высказавшись.
А меня и правда обдало холодом. Гораздо более сильным, чем тот, который кусал за ноги, пока мы стояли в огненном кругу. Этот холод сковывал не только тело, но и душу. И не обида или злость были тому причиной. Я вдруг четко и ясно поняла, что один белобрысый кретин в очередной раз собрался расстаться с жизнью ради меня. Вот так вот просто, без лишних слов и слезных прощаний. Одно короткое: «Иди, Катя!» – и все!
– А ты? – спросила я. – Отправишься прямиком в Роэ?
– Ш-ш-ш-ш-то? – зашипел собеседник, метнувшись ко мне. Его пальцы впились в мои плечи, не давая сдвинуться с места. – Кто проболталс-с-с-ся? – Он покосился на белокрылого, но тот старательно замотал головой, не желая брать на себя чужие проступки.
– Лу.
– Опять эта гадина?!
– Не опять, а снова, – огрызнулась я и, недовольно скривившись, процедила: – Убери руки. Еще пара минут стояния на таком морозе, и я окончательно задубею! Так что пошли либо обратно в теплую церковь, либо в Карнаэл, но о-о-о-очень быстро. Умереть от переохлаждения мне совсем не хочется. Особенно накануне первой брачной ночи. – Моя попытка пошутить его не очень-то проняла. Жаль.