Красавица и герцог
Шрифт:
Грейс помедлила, обдумывая ответ.
– Мне трудно сказать, мадам. Я так мало знаю вашего внука.
Грейс говорила почти искренне. Ей трудно было себе представить кого-то другого вместо Томаса в роли герцога. Мистеру Одли при всем его очаровательном дружелюбии и веселости определенно не хватало солидности, основательности. Конечно, он умен, этого Грейс не отрицала, но хватит ли ему мудрости, рассудительности и воли, чтобы управлять огромными владениями? Большую часть времени Кавендиши проводили в Белгрейве, но Уиндему принадлежали бесчисленные имения в Англии и за ее пределами.
Грейс считала это замечательным достоинством в человеке, воспитанном в сознании собственного превосходства и стоящем неизмеримо высоко над остальными смертными (чуть ниже короля и, по воле Божьей, много выше всех прочих).
Томасу нравилось поддерживать реноме немного скучающего светского льва, слегка циничного и искушенного в житейских делах, но под этой маской скрывалась натура, куда более глубокая. Именно поэтому ему и удавалось так хорошо управлять бессчетными владениями.
И потому Грейс было так горько видеть жестокое, пренебрежительное невнимание герцогини к внуку. Грейс понимала, что того, кто сам не испытывает чувств, нисколько не заботят чувства других, но в обращении с Томасом герцогиня проявляла редкое бездушие, его невозможно было объяснить даже чудовищным эгоизмом старухи.
Грейс представления не имела, провел ли Томас ночь в замке, но если бы он не вернулся, она не стала бы его осуждать.
– Еще шоколада, мисс Эверсли.
Грейс поднялась и наполнила чашку герцогини из кувшинчика, стоявшего на столике возле кровати.
– О чем вы разговаривали прошлой ночью?
Грейс не собиралась откровенничать с герцогиней. Она решила прикинуться простушкой.
– Я рано ушла к себе. – Она резким движением подняла вверх кувшинчик с остатками шоколада, не пролив ни капли. – С вашего любезного разрешения.
Герцогиня нахмурилась, сверля компаньонку испытующим взглядом, но Грейс поспешно отвернулась, чтобы поставить кувшинчик на поднос. Этот маневр позволил ей выиграть немного времени.
– Он говорил обо мне? – не унималась герцогиня.
– Э-э… не так уж много, – уклончиво пробормотала Грейс.
– Немного или ничего?
Грейс повернулась лицом к хозяйке. Герцогиня явно теряла терпение, и избежать допроса, похоже, не удавалось.
– Он упоминал о вас.
– И что он сказал?
Боже милосердный! Не говорить же мадам, что внук назвал ее старой перечницей? И это еще не худшее выражение из всех, что могли прийти ему на ум.
– Я точно не помню, ваша светлость, – пролепетала Грейс. – Мне очень жаль, я не знала, что мне следовало запомнить его слова.
– Что ж, в следующий раз потрудитесь запомнить, – проворчала старуха. Она было снова уткнулась в газету, но подняла глаза к окну, ее губы сжались в тонкую упрямую полоску. Грейс сидела смирно, сложив руки на коленях, и терпеливо ждала,
– Мне кажется, он похож на вас. – Слова вылетели сами собой, прежде чем Грейс успела прикусить язык.
Глаза герцогини радостно вспыхнули.
– Правда? Чем?
Лицо старухи казалось непривычно счастливым, и у Грейс упало сердце: она понятия не имела, что сказать.
– Ну, сходство не слишком бросается в глаза, – промямлила она, – но в выражении лица есть что-то общее. – Грейс выдавила из себя вежливую улыбку, однако затянувшаяся пауза ясно говорила о том, что герцогиня ждет продолжения. – Его брови, – выпалила Грейс, на которую вдруг снизошло гениальное озарение. – Он поднимает их в точности, как вы.
– Вот так? – Левая бровь герцогини взлетела вверх так стремительно, что едва не соскочила с лица вовсе. У Грейс захватило дух от этого зрелища.
– Э-э… да. Что-то вроде этого. Его брови… – Грейс коснулась лба рукой и смущенно замолчала.
– Кустистее?
– Да.
– Ну, он же мужчина.
– Да. – «О да».
– Он двигает обеими?
Грейс непонимающе уставилась на нее.
– Обеими, мадам?
Герцогиня начала поднимать и опускать брови поочередно: левую, правую, левую, правую. Этот маленький спектакль выглядел более чем необычно, даже слегка пугающе.
– Я не знаю, – торопливо отозвалась Грейс, желая заставить герцогиню остановиться.
– Странно, – протянула старуха, вернув брови в нормальное положение, к явному облегчению Грейс. – Мой Джон не умел так играть бровями.
– Наследственность порой причудлива, – подтвердила Грейс. – Мой отец не мог вывернуть палец так. – Она взяла себя за большой палец и отогнула назад, пока тот не коснулся руки над запястьем. – Но папа говорил, что дедушке это удавалось.
– Фу! – с отвращением воскликнула герцогиня и отвернулась. – Прекратите сейчас же!
Грейс улыбнулась, мягко заметив:
– Думаю, вам не захочется увидеть, что я вытворяю с локтями.
– Боже правый, нет. – Герцогиня возмущенно фыркнула и махнула рукой в сторону двери. – Ну все, с меня довольно ваших выходок. Пойдите позаботьтесь лучше о завтраке.
– Мне позвать Нэнси, чтобы она помогла вам одеться?
Герцогиня испустила долгий страдальческий вздох, всем своим видом давая понять, как тяжела жизнь утонченной представительницы избранного круга.
– Да, – неохотно согласилась она, скривив губы, – не могу видеть этот ваш палец.
Грейс хихикнула. Ее смех прозвучал особенно дерзко потому, что она даже не попыталась его сдержать.
– Вы смеетесь надо мной, мисс Эверсли?
– Конечно, нет!
– Не хотите ли вы сказать, – резко бросила герцогиня, – что смеетесь вместе со мной? Даже думать не смейте!
– Я просто смеялась, мадам, – возразила Грейс, чувствуя, как подрагивают губы от сдерживаемого смеха. – Иногда это со мной случается.
– Никогда не замечала, – холодно заметила герцогиня, буравя компаньонку недоверчивым взглядом, словно только что уличила ее во лжи.