Красавица и игрок
Шрифт:
— Я не знаю, у меня никогда такого не было… — Я останавливаюсь, хмурясь. — Если только…
Сабина читает мои мысли.
— Ты ела моллюсков?
— У тебя аллергия на моллюсков? — Рявкает Ронан. — Почему ты мне не сказала? Где находится чертов ЭпиПен!
Сабина наклоняет к нему голову.
— Сохраняй спокойствие. Ей не нужен ЭпиПен. Это не так серьезно. Аллергия на моллюсков может возникнуть в любое время, в основном, когда ты уже взрослый человек. Это началось, когда ей было двадцать пять, и она ела лобстера, когда мы были в отпуске в штате Мэн. После этого мама объявила Мэн, худшим местом в Соединенных Штатах. С тех
— Я заказала вегетарианские роллы, — слабо говорю я.
Она игнорирует меня.
— Как бы то ни было, что-то пошло не так. Нова не ест большинство морепродуктов или курицу. Я не знаю точно, почему она ненавидит курицу, но она ее ненавидит. Когда она ест моллюсков, она чувствует слабость, ее рвет, у нее появляется сыпь на животе, а иногда понос…
— Ладно, хватит, — говорю я, мои плечи опускаются, когда я тащусь вверх по лестнице. — В пироге с заварным кремом могли быть крабы или омары. Я не спрашивала, а должна была спросить. Я съела всего несколько штук. Принеси Бенадрил, Сабина.
После того, как я нажала на термостат, я добираюсь до ванной рядом со своей спальней, и меня снова тошнит. Склонившись над раковиной, я умываю лицо и вытираю его насухо. Дверь открывается, и входит Ронан с лекарством.
Нахмурившись, он садится на край моей ванны и достает свой телефон, прокручивая его.
Я принимаю Бенадрил, затем гримасничаю, глядя на свое белое лицо в зеркале.
Его голос резок.
— У тебя затрудненное дыхание, отек горла или быстрый пульс?
Я выпиваю Спрайт, который он принес.
— Не ищи это в своем телефоне. Это только напугает тебя. Я буду в порядке через несколько часов. Ты должен вернуться на вечеринку. По-настоящему. Это всего лишь легкая реакция.
Он стоит, нахмурившись.
— Если ты думаешь, что я тебя брошу, ты сумасшедшая.
Я выдыхаю.
— Прекрасно. Помоги мне снять это платье. — Я кладу руки на раковину, цепляясь за край.
Он расстегивает молнию на спине, снимая ее с моих плеч. Его пальцы проводят линию по моей спине.
— Я никогда не видел тебя больной.
— Это случается.
— Ты всегда такая бодрая и… — Он отходит от меня на шаг, поднимает мое платье и кладет его поверх корзины.
— Это пройдет, — уверяю я его. — И я снова начну злиться на тебя.
Сняв свои стринги и кружевной лифчик, я делаю маленькие шажки и держусь за стену, когда протискиваюсь мимо него и включаю душ. Я бросаю на него взгляд через плечо.
— Можно мне уединиться?
— Нова… я хочу кое-что сказать. Я испортил нам момент с кладовкой. — Он дергает себя за волосы, его лицо кривится. — Внутри меня стена страха. Я застыл и не знаю, как с нами обращаться. — Он опускает голову, затем смотрит на меня. — Я ненавижу, когда мы в ссоре.
Часть меня наслаждается этой открытой стороной Ронана, но другая часть, самосохранение, не хочет быть обиженным. Я заставляю себя улыбнуться.
— Хорошо, я рада, что ты это сказал. Могу я сейчас принять душ?
Он прикусывает нижнюю губу, пока его глаза скользят по моему лицу.
— Что, если у тебя начнет опухать горло? Нам нужно убедиться, что твое состояние не ухудшается с каждым воздействием. Я хочу побыть в ванной.
— Ронан… — Мои слова останавливаются.
— Я просто хочу убедиться… —
— Это была не твоя вина. Это была буря. И я даже близко не настолько больна. Бывало и хуже с гриппом.
Я замечаю дрожь в его руках.
— Внутри я знаю это, я знаю, но… Я чувствую, что нахожусь на перепутье, знаешь большом, и я собираюсь все испортить, потому что на меня нельзя положиться. Я не могу. Я всю свою жизнь работал, чтобы быть лучшим. Я пришел из ничего, и я достиг того, чего некоторые люди никогда не делают. Хейсман. Невероятная карьера. Команда, которая восхищалась мной. Девушка, которую я любил. Как будто мой мир был настолько идеален в те годы, что я никогда не думал, что случится что-то плохое, и я потерял бдительность! Я потерпел неудачу! — Он тяжело вздыхает. — Эта неделя была дерьмовой, и сегодня, видя тебя больной, я просто возвращаю это чувство неадекватности. Даже с этим городом я беспокоюсь о том, что могу разочаровать их, оставить своих игроков. Они думают, что я великий тренер и человек, но что, если я их тоже подведу? Они не могут себе этого представить, но что, если я не смогу получить им этот трофей? Они так этого хотят, и они возложили всю эту ответственность на меня, и иногда это кажется сложнее, чем играть за Питонов. По крайней мере, тогда я зависел от других людей в игре, и у меня есть другие тренеры, но это я, только я. Эти люди любят меня; они возвели меня на пьедестал, и это пугает меня. Их ожидания, вера в то, что я собираюсь их спасти. Я говорю громко и поддерживаю их — черт возьми, я великолепен в том, чтобы заставить людей поверить в себя, но я не верю в себя! Я больше не храбрый! Я потерял ее где-то по пути не знаю, как ее вернуть. Насколько это хреново? — Он резко останавливается. — Господи, ты больна, и вот я здесь, достаю тебя…
Мое сердце смягчается от его признания.
— Ронан, нет, выпусти это. Это полезно для тебя. Говори свою правду, помещай ее во вселенную, чтобы ты мог завоевать ее позже.
Он поворачивается и смотрит на меня. Его глаза закрылись.
— То, что ты говоришь… Я скучал по тебе…
Я вздыхаю, прерывая его.
— Ронан, я здесь для тебя как друг, но…
— Дай мне закончить. — Он делает глубокий вдох, затем сглатывает. — Нова, той ночью в Нью-Йорке, когда мы встретились, я думаю, что я… — Он резко останавливается, его руки сжаты, когда он смотрит в пол.
Я выдавливаю улыбку, неуверенная в том, что он пытается сказать, в то время как мой желудок сжимается от еще большей тошноты.
— Это был бурный опыт для нас обоих. Можем ли мы поставить точку в этом?
— Ты в порядке? — Он бросается ко мне.
— Пирог с заварным кремом меня не убьет.
Он изучает мое лицо, затем кивает.
— Хорошо. Я уверен, что ты права. — Он опускает крышку унитаза.
— Иди в душ, принцесса. Я буду сидеть здесь на случай, если я тебе понадоблюсь.
Пятнадцать минут спустя я выхожу. Он стоял за дверью, пока я вытиралась, затем подал мне старую ночную рубашку из Нью-Йоркского университета. Мои мокрые волосы спутанными прядями падают на лицо, когда я иду к туалетному столику. Я сажусь, и он расчесывает мои волосы, затем берет меня за руку, пока мы идем к кровати. Он откидывает покрывало слева, и я проскальзываю внутрь. Он укутывает им меня.
Он показывает на " Искусство войны " на моей тумбочке.
— Ты это читаешь?